– Да, я тоже был с ней знаком.
– Каков был характер ваших отношений?
– Я познакомился с мисс Полимус, когда она вела надзор за выпущенными на поруки, условно освобожденными и прочей подобной публикой. Потом восемь лет она работала прокурором, а в конце прошлого года у нас с ней завязались личные отношения.
Коротко и ясно.
Теперь Мольто переходит к факту убийства.
– Прокуратура следит за следствием, которое ведет полиция?
– Конечно. В крупных делах заместитель окружного прокурора сотрудничает с полицией самым тесным образом. Убийство мисс Полимус именно такое дело.
– И кто же принял решение о том, чтобы это дело вел мистер Сабич?
– Как вам сказать… Мы с мистером Сабичем вместе решили, что за это дело должен взяться он.
– Но идея исходила от кого-то одного?
– Я не помню, кто именно внес это предложение. Голова у меня другим была занята. Во всяком случае, мистер Сабич был рад вести это дело. Сказал, что приложит все силы, чтобы раскрыть преступление.
– Он выполнил свое обещание?
– По-моему, нет. Работа шла медленнее, чем следовало бы.
Такой ответ можно опротестовать, но Сэнди, видимо, не хочет прерывать Мольто. Пухлым пальцем он поглаживает переносицу и подбородок и испытующе, словно просвечивая его рентгеном, смотрит на Хоргана. Он впитывает каждое произнесенное слово, каждый жест как губка, но ничем не выдает своих чувств. Временами кажется, что он в трансе. Я давно понял, что Сэнди думает не о фактах и не о тактике оппонента – он старается проникнуть в душу человека.
Реймонд распространяется о том, что был недоволен моей медленной работой. Ему пришлось поторопить меня с получением результатов дактилоскопического анализа и заключения эксперта по волокнам. С его слов получается, что я умышленно затягивал расследование. Затем он рассказывает о нашем разговоре в тот день, когда мы оба поняли, что он проигрывает выборы.
– Он спросил, был ли я в интимных отношениях с мисс Полимус.
– И что вы ему сказали?
– Я сказал правду. Но наши отношения не носили серьезного характера. Через три месяца мы расстались.
– Выразил ли мистер Сабич удивление вашим признанием?
– Нет, не выразил.
Куда он гнет?
– А не говорил ли мистер Сабич вам, что у него самого были интимные отношения с мисс Полимус?
Сэнди немедленно встает.
– Я протестую. Ваша честь, никаких доказательств интимных отношений между мистером Сабичем и мисс Полимус не существует.
Сэнди избрал верную тактику, хотя бы для того чтобы сбить темп допроса и вернуть присяжных к событиям вчерашнего дня. Но она, эта тактика, заставляет меня мучиться. Нельзя же постоянно говорить об отсутствии доказательств, если я собираюсь свидетельствовать по собственному делу. Тогда мне придется признать: то, что две недели отвергал мой адвокат, – чистая правда. Признать, что между мной и Каролиной был роман.
Сэнди прибегает к таким ухищрениям, чтобы заронить семена сомнения в правдивости моих показаний.
– М-м, – мычит Ларрен, – я бы сказал, почти никаких. – Это высказывание выгодно для защиты. – Я не отклоняю вопрос, однако хочу дать уважаемым присяжным настоятельный совет. Леди и джентльмены, мистер Мольто задает вопрос, основанный на предположении. Вам предстоит решить, верно оно или нет… Продолжайте, мистер Мольто.
Мольто повторяет вопрос.
– Конечно, нет, – говорит Реймонд с самым серьезным видом.
– А вы хотели бы это узнать?
– Я протестую!
– Перефразируйте вопрос, мистер Мольто. Спросите у свидетеля, надеялся ли он, что мистер Сабич будет с ним откровенен? – Ларрен редко подыгрывает обвинению, но на этот раз он вольно или невольно это сделал.
– Да, надеялся. Будь я в курсе их отношений, ни за что не поручил бы мистеру Сабичу эту работу. – Помолчав, Реймонд добавляет: – Публика должна знать, что расследование ведется не по личным, а по профессиональным мотивам.
Добавление это совершенно лишнее, зато выгодное обвинению. Сэнди хмурится.
Мольто переходит к злополучному совещанию в кабинете Хоргана. Реймонд подробно рассказывает о моей выходке.
– Опишите, каким мистер Сабич покидал совещание.
– Я бы сказал, что он совершенно потерял самообладание. Был словно не в себе.
