– Дорогая… – начал он и остановился, пробежал взглядом по моему лицу, потом по фигуре и посмотрел мне в глаза; я не понимала, что он думает. – О! – произнес он. – Ты выглядишь… – Он покачал головой.
– Вот нашла это платье, решила принарядиться. Сегодня же пятница, значит есть повод.
– Да, – сказал он, стоя в дверях. – Да, но…
– Так ты хочешь куда-нибудь пойти? – Я встала и подошла к нему. – Поцелуй меня.
Хотя я ничего такого не планировала, мне показалось, что сейчас это будет уместно, и я обвила его шею руками. От него пахло мылом, по́том, работой. И чем-то сладким вроде мела. В мозгу возникла картинка: я сижу на полу на коленях, мы с Адамом рисуем… Но все исчезло.
– Поцелуй меня, – повторила я.
Обеими руками он обнял меня за талию. Наши губы встретились. Сначала еле коснувшись. Так целуют на ночь или на прощание, на публике; дружеский поцелуй. Я не разжала рук, и он поцеловал меня еще раз. Точно так же.
– Поцелуй меня, Бен, – сказала я. – По-настоящему.
– Бен, – спросила я позже, – скажи, мы счастливы?
Мы сидели в ресторане, в котором уже бывали, – так сказал Бен, я, разумеется, этого не помнила. Стены увешаны фотографиями незнакомых мне людей, видимо местных знаменитостей, а в глубине зала печь для пиццы. Я взяла с тарелки, стоявшей передо мной, ломтик дыни. Не помню, чтобы я ее заказывала.
– Скажи, – начала я, – сколько лет мы с тобой женаты?
– Сейчас… Двадцать два года.
Звучит неправдоподобно. Так долго! Я вспомнила про свое мимолетное видение сегодня днем, пока собиралась. Цветы в гостиничном номере… Я могла ждать там только его.
– И мы счастливы?
Он положил вилку и сделал глоток сухого белого вина. За соседним столиком уселась семья. Пожилые родители и дочь лет двадцати.
Бен заговорил:
– Мы любим друг друга, если ты об этом. Я очень люблю тебя.
Вот он, момент. Самое время сказать в ответ: «И я тебя». Мужчины ведь всегда ждут ответа на свое признание.
Но что мне было делать? Передо мной сидел чужой человек. Любовь не может вспыхнуть за одни сутки, как бы сильно тебе этого ни хотелось.
– Я знаю, что ты меня не любишь, – продолжил он; я этого не ожидала и быстро взглянула на него. – Не переживай. Я ведь понимаю, каково тебе. Каково нам с тобой. Ты этого не помнишь, но у нас была большая любовь. Как в романах, понимаешь? Как у Ромео и Джульетты. – Он рассмеялся, но это вышло неловко. – Я любил тебя, а ты меня. Мы были счастливы, Кристин. Очень счастливы.
– До несчастного случая.
Он вздрогнул. Может, я сказала лишнее? Я прочитала про аварию и про то, что водитель скрылся, в своем дневнике, однако не помнила, когда он мне об этом рассказал. Но это не важно, я ведь сказала «несчастный случай» – самое туманное выражение. Я решила зря не беспокоиться.
– Да, – произнес он печально. – До этого дня мы были счастливы.
– А теперь?
– Теперь? Я бы хотел, чтобы все было по-другому, Кристин. Но я не считаю себя несчастным. Я люблю тебя. Больше мне никто не нужен.
А я? – подумала я. Я несчастна?
Я посмотрела вбок, на соседний столик. Папаша держал перед глазами очки и внимательно читал заламинированное меню, а мать поправила на девушке шапку и сняла с нее шарф. Та неподвижно сидела, уставившись в пространство, с приоткрытым ртом. Ее правая рука безвольно болталась под столом, от подбородка тянулась ниточка слюны. Мужчина заметил мой взгляд, и я быстро отвернулась, снова посмотрела на Бена, пытаясь сделать вид, что ничего не случилось. Хотя они, наверное, уже привыкли к таким, как будто случайным, взглядам.
– Как бы я хотела вспомнить все, что случилось, – вздохнула я.
– А что случилось? – спросил он. – В чем дело?
Я подумала о воспоминаниях, которые у меня появились. Они такие краткие и мимолетные. Все, они снова пропали, сгинули. Но я успела записать их в дневник. Я знаю, что они настоящие и до сих пор существуют, правда не знаю где. Затеряны во времени.
Я была уверена, что есть некий ключ, воспоминание, которое запустит весь механизм.
– Просто мне кажется, что если бы я вспомнила тот несчастный случай, то вспомнила бы и другие события. Возможно, не все, но многое. Например, нашу свадьбу, медовый месяц. Я совсем этого не помню. – Я пригубила вина и чуть было не произнесла вслух имя нашего сына, но вовремя сообразила, что Бен будет удивлен, откуда я об этом знаю. – Вот бы однажды проснуться и помнить, кто я. Это было бы уже что-то!
