Надо мной склоняется лицо мужчины, почему-то стоящего за спинкой. На нем зеленая форменная рубашка. Я не узнаю его.
– Смотрите, она пришла в себя, – говорит он, и возникает еще несколько лиц.
Я пробегаю по ним глазами. Майка среди них нет, и это меня немного успокаивает.
– Кристин! Крисси, это я! – раздается женский голос, и я узнаю его. – Мы едем на «скорой помощи» в больницу. У тебя сломана ключица, но это не страшно. Все будет хорошо. Он погиб. Этого человека нет… Больше он не будет тебя мучить.
Я перевожу взгляд на женщину, которая это произносит. Она улыбается и держит меня за руку. Это Клэр! Та же Клэр, которую я видела позавчера, а не Клэр из юности, которую я могла бы помнить, очнувшись после сна. Я замечаю на ней те же серьги, что она надевала на нашу последнюю встречу.
– Клэр! – вскрикиваю я, но она перебивает:
– Не надо говорить. Тебе надо отдохнуть.
Она берет меня за другую руку, наклоняется ниже, гладит по волосам и шепчет что-то мне на ухо, я не разбираю, что именно. Мне кажется, что она говорит: «Прости меня».
– Я помню, – произношу я. – Я все помню!
Она улыбается, потом на ее месте возникает молодой человек. У него удлиненное лицо, очки в широкой оправе. На секунду мне кажется, что это Бен, но я тут же понимаю, что тот сейчас должен быть примерно моего возраста.
– Мама! – произносит он. – Мама.
Он выглядит точь-в-точь как на снимке с Хелен, и я понимаю, что помню его.
– Адам! – говорю я.
Он обнимает меня, и от волнения я ничего не могу сказать.
– Мамочка, папа уже едет. Он скоро будет.
Я прижимаю его к себе и вдыхаю запах моего родного мальчика. Я счастлива.
Я больше не могу ждать. Время позднее. Я совсем засыпаю. У меня отдельная палата, и я не обязана соблюдать больничный распорядок дня, но я так утомлена, что глаза закрываются сами собой.
Я говорила с Беном. С настоящим Беном, моим мужем. Мы говорили и не могли наговориться, хотя провели вместе всего несколько минут. Он сказал, что вылетел, как только с ним связалась полиция.
– Полиция?
– Да. Когда они выяснили, что ты живешь не с тем человеком, чьи координаты были оставлены в больнице, они вышли на меня. Точно не знаю, каким образом. Полагаю, у них был мой прежний адрес, с него они и начали.
– Где же ты был?
Он поправил очки:
– Несколько месяцев я был в Италии. – (Пауза.) – Я думал, с тобой все хорошо. – Он взял мою руку. – Боже, прости меня…
– Ты не мог знать, – сказала я.
Он виновато отвел глаза:
– Я бросил тебя, Крисси.
– Знаю. Теперь знаю. Мне рассказала Клэр. И передала твое письмо.
– Я думал, так будет лучше, – объяснил он. – Правда! Я думал, это всем пойдет на пользу. И тебе… И Адаму. Я пытался начать жизнь с чистого листа. – (Снова пауза.) – Мне казалось, это станет возможно, только если я оформлю развод. Тогда я получу свободу. Адам не мог этого понять, хотя я постарался объяснить ему, что ты даже не узнаешь об этом, как не знаешь и о том, что мы женаты.
– И что? Это помогло тебе начать новую жизнь?
Он посмотрел на меня:
– Не буду лгать, Крисси. У меня были женщины. Не много, но были. Ведь прошло столько времени, годы и годы. Сначала это были просто увлечения… Несколько лет назад я съехался с одной женщиной. Но…
– Что, но?..
– Ничего не вышло. Она сказала, что я не люблю ее. Что я не могу перестать любить тебя…
– И это правда? – Он не ответил, и, страшась того, что он может сказать, я сменила тему: – Что же будет завтра? Ты снова отвезешь меня в больницу?
Он взглянул на меня:
– Нет! Та женщина была права. Я всегда любил только тебя. Больше не будет никаких больниц. Завтра мы вместе вернемся домой.
И вот я смотрю на него. Мой Бен. Он сидит на стуле у моей кровати и, хотя уже похрапывает, а голова его клонится на грудь, по-прежнему сжимает мою руку. В полутьме я четко вижу лишь его очки и шрам на щеке. Мой сын вышел из палаты – ему надо позвонить своей девушке и пожелать спокойной ночи еще не рожденной дочке. Моя лучшая подруга ждет на стоянке и наверняка курит. Меня окружают близкие, любимые люди.
До Бена я разговаривала с доктором Нэшем. Он рассказал, что я выписалась из Варинг-Хауса почти четыре месяца назад, вскоре после того, как Майк, назвавшись Беном, стал навещать меня там. Я сама подала заявление и подписала все бумаги. Добровольно. Они не могли препятствовать мне, даже если у них нашлись бы на то причины. Я увезла с собой все фотографии и личные вещи, какие были.
