«Нужно быстрее разобраться с этим делом, — подумала она. — Возможно, Стефани права. Наверное, оно отравляет мне жизнь. И это будет продолжаться, пока круг не замкнётся».
* * *
Она удивительно быстро уснула, как только легла в постель и выключила свет. Ей стало намного легче, когда в темноте под одеялом она дала волю слезам. Она тихо плакала в подушку, зная, что Эллингтон уже спит. Макензи знала, что плач может помочь справиться со стрессом и напряжением.
Она рыдала так, как не рыдала со средней школы, и ей совсем не было стыдно. Она оплакивала жизни матери и сестры. Она плакала, потому что казалось, что она умышленно портит свои отношения с Эллингтоном. Она плакала, потому что ещё никогда не чувствовала себя такой одинокой, хотя за последние тридцать шесть часов видела родственников чаще, чем за весь прошлый год.
Слёзы помогли ей быстро погрузиться в сон. Возможно, из-за них её расстроенный и уставший мозг вновь так легко поддался кошмару.
Во сне Макензи стояла на пустынной парковке за магазином Super Saver, где было обнаружено тело последнего бродяги. Она была одна и смотрела на заднюю стену пустующего магазина. Землю покрывали тела бездомных. Их было так много, что кровь в буквальном смысле текла по тротуару. Подошвы туфель прилипли к земле.
Подойдя ближе к телам жертв, Макензи увидела несколько визитных карточек, плывущих в её сторону в потоке густой крови. Все они принадлежали антикварному магазину Баркера. Она отбросила в сторону те, что попались ей на пути к телам. В воздухе стоял тяжёлый запах меди, а туфли всё сильнее пачкались кровью.
«Эй, подожди меня», — сказал голос позади.
Она развернулась и увидела отца, стоящего в конце улицы. Рядом с ним была Стефани. Она была почти раздета, словно собиралась выйти на сцену. Судя по всему, она только что плакала.
«Папа?»
«Они мертвы, — просто сказал он. — Нет смысла искать выживших. Посмотри, сколько здесь крови».
«Я не знаю, где тогда искать».
Он повёл плечами: «Может быть, в прошлом. Будущее не даст нам ответы,… часто даже настоящее не может нам помочь. Только прошлое».
«Но глядя в прошлое,… я начинаю чувствовать себя неудачницей», — сказала она.
«Глупости. Смотри, сколького ты добилась».
«Отец…»
«Нет. Я не хочу это слышать. Поторапливайся. Обернись».
Не понимая, о чём он говорит, Макензи обернулась и посмотрела на мёртвые тела. Среди них она увидела человека, встающего на ноги и направляющегося в её сторону. Он был с головы до ног залит кровью.
Это был Эллингтон. Он протягивал к ней тёмно-бордовые руки. Он стонал, и когда открыл рот, чтобы что-то сказать, изо рта полилась кровь.
«Помочь, — сказал он, — вместе… ты и я… мы можем помочь. Но сначала ты должна помочь мне…»
Она протянула к нему руки, и его стон превратился в тяжёлый, гортанный смех. Кровь, застоявшаяся в горле, вдруг выплеснулась Макензи в лицо. Она шагнула назад и упала в текущий поток крови, а Эллингтон всё смеялся, и смеялся, и…
Макензи вскочила с постели, протягивая невидимые руки к Эллингтону, которого там не было. Сбитая с толку, сонно оглядываясь, она наконец поняла, что это был всего лишь сон, очень реалистичный сон.
Кроме этого, она поняла, что звонит телефон. Именно его звук резко вырвал её из кошмара.
Она начала искать его наощупь в темноте, а когда нашла, второй рукой нажала на кнопку выключателя лампы на прикроватной тумбочке. Макензи даже не взглянула на дисплей. Она была настолько дезориентирована, что просто ответила на звонок.
«Уайт слушает», — сказала она.
«Макензи, это ты?»
Это был голос Стефани, она была последней, кого Макензи ожидала услышать в ближайшем будущем или вообще когда-нибудь снова.
«Да. Привет, Стеф. Что случилось?»
«Я… Вот дерьмо».
Макензи посмотрела на часы у кровати и увидела на дисплее 2:25 ночи. Она по-прежнему не понимала, что происходит, пытаясь окончательно проснуться. В душе она была одновременно напугана и воодушевлена. Эллингтон тоже проснулся и сейчас поворачивался в её сторону. Макензи быстро встала с постели, закрылась в ванной комнате и продолжила разговор.
«Прости меня, Мак, — сказала Стефани, когда Макензи закрывала дверь в ванную. — Прости меня. Ты права. То, что произошло с отцом, преследует меня всю жизнь. Я никогда не пыталась с этим разобраться, потому что не знаю как. Нечестно с моей стороны набрасываться на тебя из-за этого или того, что ты смогла изменить свою жизнь».
