«Ты в порядке в профессиональном… или личном смысле?»
«В обоих».
«Хочешь, чтобы я поехал с тобой?» — спросил Эллингтон. Он задал вопрос таким тоном, что Макензи показалось, он уже заранее знал ответ, и тот его расстраивал.
«Нет, спасибо. Она живёт в Канзас-Сити. Если выеду сейчас, то вернусь уже к полуночи. Если всё пройдёт гладко».
«Мак,… послушай. Я не знаю, что с тобой и с нами происходит, но…»
«Я тоже не знаю. Сейчас не лучшее время, чтобы в этом разбираться. Ты не против остаться здесь, пока я съезжу к сестре?»
«Разве с ней связаны какие-то зацепки?»
Макензи раздражённо посмотрела в его сторону, а потом решила, что всё-таки должна ввести его в курс дела. Следующие пять минут она рассказывала о разговоре с Питерсоном за ленчем. Было видно, что Эллингтону не понравилось, что она с ним встретилась, но он ничего не сказал. После разговора он казался воодушевлённым потенциальной зацепкой и почти забыл о самом обеде.
«И после всего этого ты не хочешь, чтобы я с тобой поехал? Не хочу напоминать, но это и моё расследование тоже».
«Если бы речь шла не о моей сестре, тогда без вопросов, но ты не понимаешь какие у нас отношения. Если я встречусь с ней как агент, а рядом будет напарник, разговор ничего не даст. Если буду только я, то у меня ещё есть шанс что-нибудь из неё вытянуть».
Эллингтон кивнул, понимая, что она права. Но это не означало, что решение его не расстраивало.
«Ладно, — сказал он и направился к двери. Макензи ещё никогда не видела его таким раздражённым. — Когда будет время, не забудь рассказать мне о поездке».
Он вышел из конференц-зала ещё до того, как Макензи смогла что-либо ответить. Сейчас его уход её не беспокоил,… да и ответить ей было нечего. Она продолжила стоять у стены, скрестив руки на груди, словно защищалась.
Отойдя от стены и вернувшись за стол, она всё так же чувствовала напряжение и неловкость, продолжала защищаться. Причиной тому был предстоящий разговор с сестрой, для которого она достала телефон, впервые за целый год набрала номер Стефани и замерла на секунду прежде, чем начать говорить.
Прежде чем позвонить Стефани и поехать в Канзас-Сити для встречи с ней, Макензи решила для себя две вещи. Во-первых, она позвонит ей через FaceTime. Пусть Стефани и была упёртой, как осёл, она была очень эмоциональна; и Макензи понимала, что, увидев на экране лицо сестры, та будет более открыта для общения. Во-вторых, Макензи не скажет Стефани, что находится в Небраске. В противном случае это может вызвать вопросы и насторожить сестру.
Макензи нажала на кнопку вызова, и когда послышались первые гудки, даже не пыталась скрыть, что чертовски волнуется. Несколько секунд спустя она уже знала, что Стефани не возьмёт трубку. Ожидая, когда закончится вызов, Макензи вдруг увидела лицо Стефани на экране.
Мгновение обе молчали. Первые три секунды они смотрели друг на друга, не отводя глаз. Первой молчание нарушила Макензи, выбрав глупую фразу для приветствия. Ей сразу показалось, что так она от разговора ничего не добьётся.
«Привет, Стеф, — сказала она. — Я не вовремя?»
«Не то чтобы. Мне скоро нужно выходить на работу. Что случилось?»
«Послушай, я даже не знаю, как начать помягче, поэтому скажу всё, как есть. Ты знакома с парнем по имени Тревор Блэк?»
Надежды на содержательную беседу мгновенного улетучились. Макензи видела это по взгляду сестры. Меньше секунды ушло на то, чтобы удивление и любопытство сменились раздражением.
«Ты разговаривала с детективом? — спросила Стефани. — Питерсом, Питерсоном или как там его?»
«Да, я с ним говорила. Когда он тебе позвонил, ты хоть слышала, что он говорил?»
«Нет. Когда он сказал, что звонит по поводу дела, связанного со смертью отца, я отказалась с ним разговаривать».
«Почему?» — спросила Макензи, готовая, если до этого дойдёт, к скандалу.
«По той же причине, по которой никогда не хотела говорить на эту тему с тобой; потому что это было в прошлом, и никакие ваши копания в старых историях и фактах не вернут его назад и не исправят отношения между нами или между нами и мамой».
«Это правда, — сказала Макензи, — но это очень эгоистичная позиция. Есть ещё убитые, Стефани. Возможно, их убил тот же человек, что застрелил отца. А если…»
