Воспользовавшись отсутствием за ним наблюдения, Ю. сумел снять с себя наручники, вылез через окно автомашины на улицу и попытался убежать, однако на расстоянии 20 м от автомашины был задержан сотрудниками милиции. Наряду с другими преступлениями, Ю. осужден по ст. 15 и ч. 1 ст. 188 УК РСФСР[812].
С момента юридического окончания преступления не может быть и речи о добровольном отказе от него.
П. за совершение кражи был привлечен в качестве обвиняемого, и в качестве меры пресечения в отношении него было избрано заключение под стражу. 29 июня 1989 г. П. был доставлен из СИЗО в линейный отдел внутренних дел на станции Ярославль-Главный. По окончании следственных действий следователь Г. вывела П. из здания и повела его к машине, на которой П. должен был отправиться в СИЗО. Воспользовавшись тем, что кроме следователя других сотрудников милиции рядом не было, П. сбежал из-под стражи, но на следующий день вечером добровольно возвратился в милицию. Ярославский областной суд квалифицировал указанные действия по ч. 1 ст. 188 УК РСФСР[813].
Как и все иные длящиеся преступления, побег из мест лишения свободы фактически завершается «вследствие действия самого виновного, направленного к прекращению преступления, или наступления событий, препятствующих совершению преступления»[814] (например, вмешательства органов власти).
В литературе высказывалась мысль о том, что данное преступление не следует относить к длящимся[815]. Основанием подобных выводов обычно является то, что побег чаще всего начинается с активных действий, а затем продолжается в форме бездействия. Действительно, этим побег из мест лишения свободы (а также и некоторые другие посягательства) отличается от иных длящихся преступлений, но от этого он своего длящегося характера не утрачивает. Характер длящегося преступление приобретает постольку, поскольку непрерывно или периодически продолжается причинение вреда определенному объекту уголовно-правовой охраны. Прав, на наш взгляд, Э. Т. Борисов, подчеркивающий, что интересы правосудия, нарушенные побегом, продолжают нарушаться последующим уклонением от отбывания наказания, следствия или суда и, следовательно, посягательство на объект преступления фактом побега не заканчивается[816]. Именно тем, что побег из мест лишения свободы по замыслу законодателя является длящимся преступлением и охватывает собой последующее уклонение от отбывания наказания, можно объяснить тот факт, что такой самостоятельный вид преступления, как уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы (ст. 314 УК), имеет отношение лишь к осужденным, которые вне места лишения свободы оказались на законном основании.
Длящийся характер побегов признавался и дореволюционными российскими учеными, критически оценивавшими сложившуюся по этому вопросу практику высшей судебной инстанции[817].
Как ошибочную подобную практику оценивал, например, Е. Хладовский. Автор отмечал, что мнение, высказанное Сенатом, будучи основано на неверном определении понятия длящихся преступлений, противоречит свойству и характеру этих деяний, и писал: «Длящееся преступление представляет именно отличительную и характерную особенность, что раз вполне и бесповоротно совершившись, оно затем, по своей природе, только продолжается все время неоднократно и непрерывно, повторяется виновным и благодаря этому... образует как бы преступное состояние, сознательно и намеренно поддерживаемое виновным... То же самое мы видим и во всех случаях преступного и уголовно наказуемого побега: и здесь ... побег считается совершившимся в то самое время, когда виновному удается самовольно отлучиться из-под стражи, с места ссылки и т. д.; но до тех пор, пока виновный находится в бегах, он продолжает пребывать в том преступном состоянии, которое им создано раз совершенным фактом недозволенного побега, и тем самым продолжает непрерывно и постоянно осуществлять дальнейшие действия этого преступного факта»[818].
В связи с длящимся характером побега возникает вопрос, как должны оцениваться действия других лиц, направленные на оказание помощи сбежавшим в сокрытии от правоохранительных органов. Ведь такая помощь оказывается в то время, когда основное преступление хотя и окончено юридически, но фактически еще не завершено. Можно ли действия указанных лиц оценивать как пособничество в совершении побега или налицо обычное укрывательство, и если речь идет об укрывательстве, то носит ли оно наказуемый характер?
