Баррикада была готова как раз к моменту, когда стекло двери не выдержало, и первый нападающий с ревом попытался пролезть в помещение сквозь образовавшееся отверстие. Чьи-то руки стали раздвигать столы и стулья, и Торшин, подпиравший ограждение, почувствовал в мерзком дыхании запах сырого мяса.
В этот раз уже Паша, трясущимися руками и в несколько ударов, раздробил обезумевшему голову огнетушителем: тот повис на баррикаде, ногами наружу. Остальные нападавшие потолкались, помычали и удалились в темноту.
– Они словно все в зомби превратились. – Алексей озвучил то, что, вероятно, крутилось на языке у всех троих.
– Синька – зло, Леша, – отозвался Владимир. – Дальше у тебя, видимо, вурдалаки и вервольфы вылезут, и кто тут еще на севере обитает? Зомби у него. Ты всегда был поехавшим конспирологом. Я считаю, все просто: террористы накачали жителей наркотиками. И Олесю укололи, когда напали.
– Зомби, они не только с того света, шутник. Куча книг и фильмов, где это происходит из-за вируса или инфекции. Да и в интернете пишут о странных происшествиях, если внимательно отслеживать новостной поток. Вечно что-то стремное с африканских камер наблюдения всплывает. Правительства экспериментируют с чем-то таким! Надо быть совсем дурачком, чтобы отрицать существование подобных программ, особенно после «короны».
Паша подумал: «То, с чем мы столкнулись, не похоже на зомби, во всяком случае классических, из ужастиков. Слишком они быстрые, сообразительные, на вид почти живые, кроме цвета лица».
– Это самое важное, что сейчас надо обсудить, – прикрикнул Павел. – Мы теперь еще и Киру потеряли. Я не смог ей помочь! Нельзя было ее отпускать!
– Парень, она сама виновата. Мы все ей говорили, чтобы не курила на улице. Но эту дурочку разве остановишь. Ты не видел, что с ней случилось?
– Последнее, что смог разглядеть, как она убегала от двух преследователей.
– Хорошая девчонка, надеюсь, она смогла спастись, – грустно возразил Торшину Алексей.
– Есть у кого-то покурить? – спросил Павел. Руки дрожали, его колотило.
Журналисты помотали головой.
– Итак, нас осталось трое. Надо уходить отсюда, пока мы еще живы.
– Мы погибнем на улице, там могут быть толпы этих зомби, – возразил Алексей. – Надо затаиться и дождаться утра.
– Пока здесь сидим, также можем погибнуть. Придут эти люди… Придет этих тварей, не знаю, штук двадцать, и выломают они нашу баррикаду. Или вынесут заднюю дверь. Мы вообще не знаем, чего ждать от них. За последние пару часов мы потеряли пять человек – пилота, этого Антона, как там назывался его сайт. В одной этой чертовой «Пицце» умерли Олеся, Михаил Борисович. Мы не знаем, что с Кирой, а еще нашли тут труп, и я убил этого мужика. Я лишил человека… не человека… неважно… жизни! Вы и дальше предлагаете сидеть на одном месте? У вас, Алексей, рука теперь нерабочая, если кто-то нападет, вы не отобьетесь. Владимиру нужно лекарство – что у вас, я забыл?
– Диабет первого типа. К утру мне будет чертовски херово без инсулина. Можно бы и запомнить было, не мелочь.
– Я считаю, нам теперь больше всего нужна медицинская помощь, хотя бы аптека. И безопасное место. Не пиццерия-ловушка с четырьмя трупами. К черту ментов, если они еще живы.
– Я против.
– Давайте проголосуем. Я за. Владимир?
– Как мы с ним поковыляем, Паш? Нападет кто, мы его бросим или сдохнем из-за него?
– Будем его поддерживать.
– Я за. Я постараюсь быстро идти.
– Итого – двое за. Алексей, надо выходить.
Тот помолчал.
– Я с вами пойду только потому, что не хочу остаться здесь один, а тебя, друг, без меня, боюсь, просто сожрут. Но это дебильный, идиотский, тупой, опасный план. Слабоумие и отвага.
– Ты хоть знаешь, где больница? – поинтересовался Торшин.
– Я знаю, где примерно гостиница. Тут недалеко, должно быть. Куда-то налево, мимо памятника. Давайте туда доберемся и попытаемся понять, что происходит, возможно, сможем там найти укрытие. Если повезет, может, и инсулин есть у них в аптечке. Наутро пойдем в больницу или аптеку хотя бы. Или встретим врача. Главное, тут не сидеть. Все согласны?
В ответ – молчание.
– Тогда выдвигаемся через кухню, через черный ход.
