Преодоление - страница 22

– Ура-а! – дружно рявкнула молодежь, и Саня поднял голову.

– Как поступить со старшим лейтенантом Сергеевым, решите сами, – генерал посмотрел в его сторону. – Главное: беспристрастно оценить мотивы его поведения. Цель эксперимента ясна – поразить особо прочную мишень. А вот мотив не ясен. Ну и конечно, – генерал повернулся к Командиру, – если начальство не возражает, пусть Сергеев математически изложит свой трюк. Это интересно. Я, признаться, сам до сегодняшнего дня верил, что новые мишени разрушить невозможно.

Командир посмотрел на часы.

– Старший лейтенант Сергеев, – сказал он. – К доске! Самую суть. В вашем распоряжении двенадцать минут.

Санька поднялся, сдерживая себя, ровным шагом прошел между рядами столов, взял мел.

– Товарищи офицеры, – начал он привычной фразой. – Возможности новой машины поистине фантастические!

Класс покатился со смеху.

Покраснев до корней волос, как ученик, не подготовивший домашнее задание, Саня торопливо нарисовал схему полигона, схему маневра, глиссаду захода на цель, постукивая мелком, выписал основные расчетные формулы и цифры. Обтерев руки влажной тряпкой, повернулся к классу. Все сидели молчаливые, задумчивые.

– Товарищи офицеры, – начал было Саня, но генерал махнул рукой.

– Все ясно, – сказал генерал. – С какой перегрузкой выводили машину?

– Семь «ж».

– И как?

– Нормально.

– Без противоперегрузочного костюма?

– Перегрузка была кратковременной, товарищ генерал.

– Вот где собака зарыта! – Генерал стремительно поднялся, ткнул пальцем в штурманский расчет. – Это ваша основная ошибка, Сергеев. Достичь того же результата можно и меньшими силами. С перегрузкой около пяти. Но в целом идея стоящая. Отличная идея! Как считаете, товарищи офицеры?

– Я уже произвел расчеты, – бесстрастно сказал командир. – Пять и две десятых «ж». И никаких нарушений безопасности.

Разбор закончился. Саньке жали руку, тискали, обнимали, подбадривали. И он тоже кого-то тискал, обнимал, пока вдруг не натолкнулся взглядом на холодный взгляд Ропаева. Капитан стоял в стороне от всех, нервно курил, напряженно о чем-то думал, словно решал трудную математическую задачу. О чем думал капитан Ропаев? Еще на разборе Саня ждал, что вот сейчас поднимется его товарищ, все объяснит, коротко и ясно, как он умеет, расскажет об их давнем споре, о чувстве Ответственности и Долга, обо всем, чем жил старлей доблестных ВВС, мучительно рассчитывая сложный маневр по уничтожению пирамиды. Саня знал: Ропаев встанет на его защиту. Верил: протянет руку помощи. Но капитан почему-то угрюмо сидел, уперев глаза в стол, и даже в тот миг, когда закачалось все Санькино будущее, когда Санька висел буквально на волоске, когда все могло страшно измениться в его судьбе, – даже тогда капитан не вскочил, не поднял головы. Вместо него встал майор Громов, которому, в сущности, на Саньку наплевать – старлей не его подчиненный, знакомы они шапочно, разница в возрасте почти двадцать лет. Но майор Никодим Громов почему-то прикрыл Саньку своей могучей грудью, а не капитан Ропаев. Не капитан Ропаев, а майор Громов переломил ход собрания. Почему ничего не сказал Володя Ропаев, все умеющий точно просчитывать и наперед знающий результат?

– Товарищ капитан, – Саня вырвался из объятий летчиков, – с вас мешок трюфелей!

– Поздравляю! – Ропаев пожал ему руку, но как-то холодно, и сказал совсем не то, что хотел. Совсем не то – Саня это видел по его глазам. – Поздравляю, – повторил он. – Ты выиграл пари. Я действительно думал, что эти мишени разрушить невозможно.

– У тебя сегодня зона? – Саня попробовал переменить разговор.

– Да. И контрольный полет под шторкой.

– Пустяки. По приборам ты летаешь как зверь. А мне вот загорать целых три дня. Представляешь, Командир сначала разозлился, поставил гальюны драить. А потом передумал и отправил на СКП.

– Ты извини, – сказал Ропаев. – Мне пора.

И спокойной, уверенной походкой пошел по длинному, гулкому коридору. Саня растерянно посмотрел ему вслед, ничего не понимая, взгляд непроизвольно скользнул по крутой спине капитана, застыл на коричневых форменных ботинках. И Саня услышал шаги – четкие, выверенные, рассчитанные. Ропаев шел прямо, никуда не сворачивая.