— Я осмелюсь поднять бокал за то, чтобы наша с вами встреча прошла в обстановке взаимопонимания и доверия, оказалась продуктивной и помогла бы выработать единый план действий и единое понимание сложившейся ситуации. За понимание! — оратор слегка приподнял бокал и пригубил напиток.
Слушатели подняли свои бокалы в ответном жесте и приступили к трапезе, тихо переговариваясь друг с другом.
Звучал Вивальди, тихо звенели столовые приборы, незаметно пополнялись бокалы и сменялись тарелки.
Стороны привыкали друг к другу.
Было очевидно, что только двое сидящих визави играют ведущие партии, а остальные — всего лишь свита, советники, чьи голоса много значат, но ничего не решают.
Эти двое почти не ели.
Один пил молочный коктейль, другой — тоник. Они поглядывали друг на друга, изредка улыбаясь краешками губ, и ждали. Ждали, кто первым из них прервет еду и начнет о деле.
Первым поставил бокал и отодвинул от себя полную тарелку пожилой мужчина в очках. Он слегка кашлянул, и за столом воцарилась тишина. Те, кто не успел прожевать и проглотить, доделывали это тихо и незаметно, стараясь не двигать челюстями и не чавкать.
— Я полагаю, что все здесь присутствующие имеют право знать, как именно случилось это чрезвычайное происшествие. Будет правильно, если я как очевидец и в некотором роде, может быть даже и невольный виновник случившегося, возьму слово и расскажу, как выглядит ситуация с нашей стороны.
Согласный шепот донесся в ответ.
— Итак, мы с самого начала подозревали, что Чернов в силу своих психических особенностей и сложившихся обстоятельств может повести себя не вполне адекватно. Гибель его м-м-м… сестры и вашей коллеги, — он кивнул в сторону седого, — оказала на него непредвиденно сильное воздействие. Стресс усугубило, как мне кажется, присутствие наблюдателя. Полагаю, это была наша ошибка — допустить присутствие рядом с ним этого… юноши, м-да. Кто бы мог знать, что его ментальные способности гораздо выше среднего. Я чувствовал, что здесь какой-то подвох. Не могли серьезные люди приставить к такому делу сопляка.
В ответ на эти слова сидящий по правую руку от седого мужчина наклонился и прошептал что-то ему в ухо.
Пожилой бросил на шептуна недовольный взгляд. Лицо седого по-прежнему не выражало ничего, кроме доброжелательности.
— Чтобы держать ситуацию под контролем, мы приняли соответствующие меры. Врач, курирующий Чернова, ввел ему накануне препарат, который гарантировано блокирует на несколько дней любую возможность перехода. Это подтверждает запись с видеокамеры, установленной в номере отеля, где находился Чернов в последние сутки. Экспертиза установила, что в использованной ампуле действительно находился тот самый препарат.
— Возможность подмены?
— Исключена. Ни один специалист не знает заранее, под каким номером будет выданная ему ампула. Везде наличествует видеонаблюдение, после каждого употребления шприцы сдаются в лабораторию и проводится биоанализ микрочастиц, оставшихся на ампуле, шприце и игле. Подмена и передача в третьи руки в данном случае исключены полностью.
— Подмена или порча препарата накануне в лаборатории исключается?
— Анализ ампулы показал, что препарат соответствует всем требованиям.
— Может быть, не та доза?
— Все может быть, — несколько раздраженно ответил пожилой. — Но я прошу вас внимательно выслушать меня до конца.
При обследовании места происшествия мы обнаружили некоторые факты, которые пока не можем для себя объяснить. С этой целью мы и предложили вам встретиться. Для нас остаются не ясными два момента: первый — почему ваши люди с оружием ждали Чернова у входа. Второй — как Чернову удалось бежать из особняка, специально оборудованного для предотвращения подобных случаев.
— Вы обвиняете в этом нас? — седой удивленно приподнял бровь.
— Я не обвиняю. Я пытаюсь разобраться. Но прежде чем приступить к обсуждению, я хочу сообщить факты, которые вызвали у нас наибольшее недоумение.
Возможно, не все присутствующие здесь знают, — легкая ирония мелькнула в интонациях пожилого, — что в Лондонском доме существуют определенные традиции и правила поведения. К их числу принадлежит и запрет на вхождение в переговорную комнату любого персонала без специального сигнала вызова. Нарушение запрета карается очень жестоко. Об этом знают и персонал, и члены Семьи. Также персоналу категорически запрещается впускать и выпускать кого бы то ни было, даже таракана, без специального сигнала с пульта круглосуточно дежурящей охраны.
