– Вы уходили в полдень последняя?
– Нет. Мы ушли все вместе, но полагаю, что мистер Темплетт и я вышли первыми. Коупленды всегда выходят через заднюю дверь.
– По-видимому, кто-то заново открыл окно?
– Возможно.
– Вы были на сцене, когда доктор Темплетт закрывал его?
– Да.
– Чем вы были заняты?
– Мы… Я убирала в зале и вешала те украшения, что принесла.
– Доктор вам помогал?
– Он, ну… Он смотрел.
– И все это время окно было открыто?
– Да, полагаю, что да. Конечно, было.
– Вы сказали ему, что думали, будто закрывали его?
– Да.
– Вам не кажется, что кто-то мог открыть его снаружи?
– Нет, – с уверенностью ответила миссис Росс. – Мы уверены, что никто этого не делал. Занавес был всегда поднят. Было бы заметно.
– Мне показалось, вы говорили, что занавес был опущен.
– Ох, конечно, я не права. Он был поднят, когда мы туда пришли, но мы его опустили. Занавес должен быть опущен. Мне хотелось испробовать лампу, которую я принесла.
– Вы опустили занавес до или после того, как обратили внимание на окно?
– Не помню. О да. Полагаю, это было после.
Селия наклонилась вперед и посмотрела на Найджела, который вел записи во время беседы.
– Я поражена тем, сколько вы написали, – сказала она напарнику Аллейна. – Мне необходимо прочесть это и подписать?
– Не сейчас, – ответил тот.
– Дайте мне посмотреть!
Басгейт протянул ей записи.
– Они выглядят как записи, сделанные журналистом, – заметила миссис Росс.
– Это наша профессиональная хитрость, – смело солгал Басгейт и густо покраснел.
Она засмеялась и вернула ему записи.
– Мистер Аллейн считает, что мы уже очень долго болтаем, – сказала она. – Вы согласны со мной, инспектор?
– Нет, – отозвался Аллейн. – Я уважаю Басгейта как усердного и серьезного молодого офицера.
Найджел постарался выглядеть как старательный и сосредоточенный на деле молодой офицер.
– Вы не должны забывать о той телеграмме, Басгейт, – напомнил Аллейн. – Вам лучше отправиться в Клаудифолд и отправить ее. Вы можете зайти за мной на обратном пути. Миссис Росс извинит вас.
– Хорошо, сэр, – сказал Найджел и вышел.
– Какой обаятельный молодой человек, – отметила миссис Росс с привычными нотками интимности в голосе. – Все ваши офицеры выпускники Итона и Оксфорда, как он?
– Не все, – возразил Аллейн.
Как же она умела распахивать глаза! Казалось, у нее даже зрачки расширялись. Словно ей было что-то известно. Селия признавалась в этом и таким образом подавала знак. Аллейн прочел в них каприз и некоторую порочность. «Эта особа заявляет о себе, – подумал Аллейн, – с помощью подобного трюка. У этой женщины хороший аппетит».
Инспектор догадался, что она подает ему незаметные, но проверенные на практике знаки. Аллейн не знал, стоит ли показывать ей, что он все понял.
Он наклонился, по-особому посмотрел ей в глаза и проговорил:
– Есть еще два вопроса.
– Еще два? Ну что ж…
– Известно ли вам, чей револьвер выстрелил мисс Кампануле в голову?
Селия, сидя неподвижно, поджала губы. Ее короткие, подкрашенные черной тушью ресницы опустились, скрыв светлые глаза.
– Он принадлежал Джослину Джернигэму, так ведь? – спросила она.
– Да. Это тот самый «кольт», который мистер Генри Джернигэм показал вам в пятницу вечером.
– Ужасно! – воскликнула миссис Росс и прямо посмотрела на инспектора. – Означает ли это, что вы подозреваете одного из нас?
– Само по себе это не факт. Но в Идрис выстрелил именно его «кольт».
– Генри бы так никогда не поступил, – сказала Селия.
– Вы ставили ящик снаружи под одним из окон ратуши после двух часов тридцати минут в пятницу? – поинтересовался Аллейн.
– Нет. А зачем вы спрашиваете?
– Это не важно.
Из кармана пальто инспектор вытащил свою записную книжку.
– Боже праведный! – воскликнула Селия. – Что еще?
Аллейн достал из записной книжки записку. Судя по всему, этот трюк с глазами у миссис Росс происходил бессознательно. Она искоса посмотрела на записку и строчки заглавных букв, тщательно выполненных сержантом Фоксом. Потом взяла ее у Аллейна, удивленно приподняла брови и вернула обратно.
– Вы можете что-нибудь об этом сказать?
– Нет.
– Должен сообщить, что мы рассматриваем эту записку как одну из важных улик.
