– Ясно. Еще кто-нибудь?
– Ни одной живой души, – ответил Ропер. – Мне кажется, пастор упомянул тему убийства в своей проповеди. Он не мог ее избежать, ведь он должен нести людям слово Божье и перед лицом беды.
– Он немного коснулся этого, – признал Аллейн.
– Щекотливая ситуация, но он не стал смаковать подробности случившегося.
– Я хотел бы осмотреть здание снаружи, Ропер.
– Очень хорошо, сэр.
Инспектор ходил вокруг ратуши, не отрывая взгляда от посыпанной гравием дорожки. Ропер задумчиво смотрел на него, пока тот не исчез из виду. Подойдя к задней двери, Аллейн не заметил ничего интересного и повернулся к флигелям. Здесь, в узком проеме между стенами, он нашел гвоздь, на котором вчера должен был висеть ключ. Инспектор продолжил свои поиски и наконец подошел к окну, у которого и остановился.
Аллейн помнил, что прошлой ночью перед уходом они закрыли это окно. Было очевидно, что это единственное окно, которое вообще закрывалось. Остальные были запечатаны скопившейся за много лет грязью. Аллейн посмотрел на стену под окном. Поверхность камня во многих местах стерлась, а на земле обнаружились свежие чипсы. Между тропинкой, посыпанной гравием, и торцом здания была небольшая полоска травы. Там инспектор увидел прямоугольное углубление, которое дождь еще не смыл окончательно. Внутри этого отпечатка Аллейн обнаружил несколько больших и два маленьких углубления. Он подошел к флигелю, больше напоминавшему сарай, и достал старый ящик, а затем вернулся и положил ящик на место углубления, обнаружив, что он идеально в него вошел. Инспектор начал очень внимательно изучать ящик, заглядывая во все трещины и стыки грубого дерева и при этом насвистывая. Он достал из кармана пинцет, а из трещины вдоль края вытащил маленький кусочек красной материи. Ему удалось найти еще два лоскутка, забившихся внутрь и зацепившихся за выступающий гвоздь. Он сложил все это в конверт и запечатал его. Затем поставил ящик на место и измерил высоту до подоконника.
– Доброе утро, – прозвучал голос у него за спиной. – Вы, видимо, детектив.
Подняв глаза, Аллейн увидел Найджела Басгейта, который перегнулся через забор, отделявший территорию ратуши от тропинки.
– Какая у вас, должно быть, насыщенная жизнь, – заметил журналист.
Инспектор ничего не ответил. Он небрежно опустил защелку на стальной рулетке.
– Вас застали врасплох, – злорадствовал Найджел.
– Попридержите свой язык, – осадил его Аллейн, – и идите сюда.
Журналист перепрыгнул через стену.
– Подержите рулетку. Если сможете, не дотрагивайтесь до ящика.
– Было бы приятно узнать почему.
– От ящика до подоконника пять футов и три дюйма, – объяснил инспектор. – Слишком высоко для Джорджи. В любом случае мы знаем, что он этого не делал. Забавно.
– Поразительно!
– Подойдите к следующему окну, Басгейт, и подтянитесь на подоконник, если сможете.
– Только если вы мне объясните зачем.
– Через минуту. Пожалуйста, поторопитесь. Я хочу все сделать, пока благочестивые прихожане нас не увидели. Можете мне помочь?
– Послушайте, шеф, вам повезло. Посмотрите на эти бицепсы. Три месяца назад я был такой же хилый, как вы. Но самостоятельно пройдя курс…
Найджел ухватился за подоконник, слишком резко подтянулся и ударился макушкой о подоконник.
– Большая сила празднует победу, – заметил Аллейн. – Теперь попробуйте найти точку опоры.
– Чтоб вам пусто было, – проворчал Басгейт, царапая ботинками стену.
– Хватит. Я иду в ратушу. Когда крикну оттуда, хочу, чтобы вы заново повторили этот эксперимент. Снова ударяться головой нет необходимости.
Аллейн вошел в ратушу, открыл окно на два дюйма и подошел к пианино.
– Давайте!
В запыленном окне показались голова и плечи Найджела. В щели появились его воротник и галстук. Аллейну удалось разглядеть его лицо.
– Хорошо.
Басгейт исчез, а служащий Скотленд-Ярда вышел из ратуши.
– Вы играете в прятки? – гневно осведомился журналист.
– Что-то в этом роде. Я вас видел за окном. Да, – продолжал Аллейн, изучая стену, – дама использовала ящик. Мы будем беречь его.
– В конце концов, можно мне спуститься?
– Прошу прощения. Конечно же. Как ваша голова?
