– И тем не менее, – сказал Аллейн, – лаборант, делая анализ, обнаружил на одной из них слабые следы цианида. Уж не на той ли, что воткнулась в палец мистера Уочмена?
Абель в сердцах хлопнул себя ладонями по коленям.
– Вот дьявольщина! – воскликнул он. – Мне этот болван Джордж Нарк и без того все уши прожужжал о научном подходе в криминалистике… Прошу выслушать меня еще раз, сэр! Прошло более двадцати четырех часов с того момента, как я поставил флакон с ядом на полку в шкафчике. И с тех пор я много раз мыл руки. Раз десять как минимум. Кроме того, стойка бара неоднократно протиралась влажной тряпкой. Спросите себя сами, мог ли я даже случайно измазать эти стрелки ядом?
Аллейн некоторое время разглядывал сидевшего напротив пожилого потеющего мужчину, после чего едва слышно присвистнул.
– Нет, – наконец произнес он во всеуслышание. – Это представляется мне нереальным.
– Нереальным, значит? А вот мне – совершенно невозможным.
– Но…
– Если яд оказался на одной из стрелок, тем более на той, что пронзила палец мистера Уочмена, – с напором произнес Абель, – то это свидетельствует не о несчастном случае или преступной халатности при обращении с цианидом, а о самом настоящем злом умысле. Иначе говоря, о предумышленном убийстве. Вот так!
– Да, но как вы оцениваете…
– «Оцениваю»? Я? – спросил старый Абель, оживляясь. – Лично я ничего не оцениваю и не анализирую. Предоставляю эту возможность таким интеллектуальным столпам, как суперинтендант Николас Харпер и прочим господам, опирающимся на научные методы. Правда, от суперинтенданта я так толку и не добился. Хотя и очень старался.
– Я вас понял, – быстро сказал Аллейн. – Но быть может, вы все-таки несправедливы по отношению к суперинтенданту? Вдруг в эту самую минуту он занимается именно тем, что вам представляется единственно верным? Сами понимаете, люди, работающие в полиции, не станут трепаться на каждом углу о своих открытиях…
– Меня поразила не его скрытность, а облеченная в казенную форму официального заявления глупость. Ник Харпер, подумать только! Да ведь мы с ним в одну школу ходили. И вот теперь он сидит передо мной и смотрит на меня как на глупца или последнее ничтожество. Если разобраться, он задал мне только один вопрос: «У вас есть факты?» – и сказал только одну вещь: «Пусть это дело вас не беспокоит. Им занимаются компетентные люди». И все. Согласитесь, не так уж много, если учесть, что речь, возможно, идет о предумышленном убийстве. Но он об этом не думает, поскольку уже все для себя решил. Ведь жюри коронера вынесло вердикт, не так ли? Что ж, когда твой потолок – дела, связанные с фальшивыми автомобильными номерами или торговлей спиртным из-под полы, то это неудивительно. Но что делать в такой ситуации мне? И что будет с «Плюмажем»? Неужели из-за подобного казенного подхода моя гостиница, существующая вот уже двести лет, разорится, закроется или пойдет с молотка?
– Вы сами-то в это верите? – с улыбкой осведомился Аллейн. – Мы не можем позволить себе терять наши старинные гостиницы, трактиры и пабы. И мне почему-то кажется, мистер Помрой, что потребуется нечто большее, нежели неделя досужих деревенских рассуждений и сплетен, чтобы потрясти до основания ваш славный «Плюмаж». Ведь со дня дознания прошла всего неделя, не так ли? Значит, связанные с этим события пока еще свежи в памяти мистера Джорджа Нарка. Но со временем это пройдет, и он обо всем забудет.
– Но со временем забудется и это дело, сэр. А между тем убийца будет разгуливать на свободе. Возможно, прямо у нас под носом – в Кумби-роке или Оттеркомби.
Аллейн удивленно выгнул бровь.
– Даже так? Вот как, значит, вы ставите вопрос?
– Почему бы и нет? Более того, я могу сообщить вам имя этого человека.
Аллейн предостерегающе поднял руку, но старый Абель продолжал упрямо гнуть свою линию.
– Честно говоря, мне все равно, кто именно и сколько людей меня слышат. Поэтому я назову имя этого человека здесь и сейчас. Итак, его зовут Роберт Ледж!
II
– Весьма позитивный старый хрыч, – сказал Аллейн, когда Фокс, проводив Абеля до лестницы, вернулся в кабинет шефа.
