– Черт с тобой. Рассказывай свою кошмарную историю. Я потерплю.
– Ну и хорошо… А дело заключалось в том, что я присутствовал при вскрытии той самой особы женского пола, о которой упомянул выше. Ну так вот: когда ей взрезали брюшную полость, я тоже упал в обморок. Но не от вида крови, а от воздействия паров цианида. И патологоанатом сказал мне тогда, что у меня ярко выраженная идиосинкразия на это вещество. Между прочим, после этого я сильно болел. Едва ноги не протянул.
Кьюбитт взял со стола пустую кружку и направился к двери.
– Пойду приму душ и переоденусь. А потом, если хотите, поиграю с вами в дартс.
– Отлично, старина, – улыбнулся Пэриш. – Сегодня мы надерем местным задницы!
– По крайней мере, приложим к этому максимум усилий, – произнес Кьюбитт. Потом, остановившись в дверях, одарил Пэриша озадаченным взглядом. – Между прочим, она расспрашивала меня о перспективе…
– Дай ей крысиного яду! – воскликнул Пэриш.
– Заткнись, – сказал Кьюбитт и удалился.
– О чем это он? – осведомился Уочмен.
Пэриш ухмыльнулся:
– Не о чем, а о ком… Завел, знаешь ли, себе подружку. Так что имей это в виду и ничему не удивляйся. Забавный все-таки тип этот наш художник. Видел, какая у него была зеленая физиономия, когда ты рассказывал о вскрытии? Забавный – и слишком чувствительный.
– Пожалуй, – с легкостью согласился Уочмен. – Но я тоже чувствительный, правда, несколько в другом смысле. Не переношу цианида, который меня едва не убил.
– Я и не знал, что у тебя эта самая… как ты ее назвал?
– Идиосинкразия.
– Это значит, что тебе, чтобы умереть, нужно всего чуть-чуть этой дряни?
– Совершенно верно. – Уочмен зевнул и, не вставая со стула, потянулся всем телом. – Что-то меня в сон клонит. – Наверное, от воздействия морского воздуха. Кстати, довольно приятное состояние. И усталость приятная от осознания того, что добрался наконец туда, куда хотел. В этой связи в мозгу возникают размытые образы поросших живой изгородью аллей, озорных поворотов, речушек и прочих фрагментов преодоленного пути. Прибавь к этому наступившую сейчас релаксацию – и поймешь, что я чувствую себя как на облаке…
Уочмен на мгновение прикрыл глаза, потом снова открыл их и повернулся к кузену.
– Похоже, Децима Мур тоже здесь?
– А как же. И тоже отлично себя чувствует. Но тебе надо держать себя с ней очень осторожно.
– Почему это?
– Потому что, как мне кажется, намечается помолвка.
– Что-то я не совсем тебя понимаю. Кого с кем?
– Децимы с Уиллом Помроем.
Уочмен сел на стуле прямо.
– Я тебе не верю, – резко сказал он.
– Позволь спросить: почему?
– Да потому что этот самый Уилл – простой деревенский парень, к тому же свихнувшийся на политике.
– Ну, она тоже не графиня, – усмехнулся Пэриш.
– Не графиня, конечно, но и не девочка на побегушках в задрипанной гостинице.
– Лично для меня – они представители одного класса.
Уочмен поморщился.
– Возможно, ты и прав. Но она в любом случае дурочка! – С этими словами Уочмен вновь откинулся на спинку стула, а через секунду с удовлетворением добавил: – Ну и хорошо, если так. Ну и славно.
В комнате на минуту установилось молчание.
– Между прочим, здесь еще одна особа женского пола появилась, – отметил Пэриш и улыбнулся.
– Еще одна? И кто же?
– Приятельница Нормана. Я же тебе говорил.
– Правда? Ну и как она – ничего себе? И почему ты, скажи на милость, ухмыляешься, словно Чеширский кот?
– Мой дорогой друг, – с чувством произнес Пэриш, – если бы я мог показывать людям за деньги, как она двигается, разговаривает и ведет себя, то к старости непременно сделался бы миллионером.
– И кто же она такая?
– Ее милость Вайолет Дарра. Акварелистка.
– Кто?
– Художница, пишущая акварельными красками.
– Она что – тебя раздражает? – спросил Уочмен без большого, впрочем, интереса.
– Не особенно. Скорее развлекает. Посмотрим, что ты сам запоешь, когда увидишь ее рядом с Норманом.
Пэриш больше не сказал о мисс Дарре ни слова, и Уочмен, у которого слова кузена особенного любопытства не вызвали, вновь вернулся к столь любезному его сердцу состоянию приятной расслабленности.
– Между прочим, – вдруг произнес он, будто вспомнив что-то важное, – сегодня какой-то гонщик-любитель едва не врезался на огромной скорости в мою машину.
