Женщина содрогнулась.
– Что с вами? – осведомился инквизитор.
– Ребёнок, он шевелиться…
– На таком сроке ему положено, – согласился отец Анри. – Вы готовы записывать? – Обратился он к секретарю.
– Да, святой отец.
– Хорошо. Итак, пиши: сего года 1519 от рождества Христова, третьего дня апреля. Обвиняется в колдовстве: маркиза Изабелла де Монтей. Я буду задавать вам вопросы, вы же, – обратился он к женщине, – постарайтесь дать правдивый исчерпывающий ответ. Иначе я прикажу привести в движение пыточное орудие.
– Мне нечего скрывать, святой отец.
– Прекрасно. Вы были любовницей короля, насколько мне известно?
– Да, в течение трёх лет, – пояснила маркиза.
– Вы опаивали Его Величество любовными зельями, дабы привязать к себе?
– Зачем мне это делать? Король итак любил меня за молодость и красоту.
– Пиши, – приказал инквизитор секретарю, – обвиняемая отказывается отвечать.
– Нет! Святой отец! Я не отказываюсь! Я говорю правду!
– Я сомневаюсь с правдивости ваших слов. Приступай! – приказал отец Анри палачу. Тот привёл в движении механическую ручку. Тело Изабеллы начало болезненно растягиваться. Она закричала.
– Мне больно! Перестаньте! Я всё скажу!
Инквизитор подал знак рукой, чтобы палач прекратил пытку.
– Говорите, я слушаю.
– Примерно год назад у короля начались проблемы… – маркиза замялась. – Словом, король уже не молод, но хотел казаться таковым. Он искал лекарство от мужского бессилия…
– Насколько я понимаю, вы позволяете себе говорить о Его Величестве в неподобающем тоне!
– Но вы же сами хотели правды! – воскликнула маркиза.
Теперь инквизитор не знал: нужна ли ему эта правда? – что он будет с ней делать?
– Да…
– Так вот, король стал слабеть и не мог предаваться плотским утехам ночи напролёт. Он призвал придворных лейб-медиков, но они, увы, не добились желаемого. Тогда я решила обратиться к некой женщине, она увлекалась алхимией и каббалой[5]…
– Значит, вы сознаёте, что прибегали к дьявольским ухищрениям? – допытывался инквизитор.
– Разве алхимия – от дьявола? Это всего лишь преобразование природных элементов, – возразила Изабелла.
– Вы хорошо осведомлены, но церковь осуждает алхимию, а тем более – каббалу.
– И, тем не менее, многие знатные люди имеют у себя в замках тайные лаборатории, ибо сильно их желание достичь несметных богатств! – продолжала упорствовать маркиза.
– Вы слишком дерзки, обвиняемая! Я прикажу снова пытать вас! – инквизитор начинал терять терпение. – Итак, вернёмся к зелью.
– Это древнееврейское лекарство, возвращающее мужчине силу любви. Вот и всё. Нет здесь никакого колдовства. – Пыталась объяснить маркиза.
– Однако король так не думает! Он считает, что вы хотели его отравить!
– Просто Франциск слишком увлёкся и выпил лекарства больше, чем положено. От этого ему стало плохо. А его новая фаворитка графиня де Шатобриан, – пояснила Изабелла, – специально замыслила погубить меня! Не сомневаюсь, именно она внушила Его Величеству этот вздор: якобы я хочу завладеть троном при помощи своего будущего ребёнка. Действительно, я думаю, что ношу мальчика… Но это ничего не значит. Король любил меня и всячески баловал, а графиня де Шатобриан всегда была снедаема ненавистью ко мне и чёрной завистью. И вот, когда я уже не смогла доставлять удовольствия королю в силу моего физического состояния, она быстро освоилась в его алькове. А меня решила устранить! Я сразу почувствовала – Шатобриан замышляет дурное, и покинула Брессюир[6], чтобы спокойно родить. Но я даже не предполагала, насколько она коварна и бесстыдна! Эта женщина завладела всем: сердцем короля, подаренными мне замками, а теперь намерена уничтожить меня!
Инквизитор чувствовал, что женщина говорит правду, но ему было необходимо предоставить отчёт о регламентированных пытках.
– Вы лжетё! Палач! Тяни ручку! – Приказал отец Анри. Палач привёл в движение дыбу: маркиза неистово закричала, боль раздирала её тело.
В подземельях монастыря были привычны к подобным крикам, но сейчас инквизитору стало не по себе. Он начал молиться, пытаясь отвлечься и выспросить прощения за свой грех: ибо чувствовал невиновность маркизы, понимая, что её действительно оклеветали, и она стала жертвой обстоятельств.
