— Эмма! — улыбнулся я, качая головой. — Наверное, была у бабушки, пока мы сидели с Грейс и Мерси. Странно, но, кроме соли, здесь нет никаких оберегов!
— Ну, вообще-то нет, — заявила Лена, доставая из-под подушки бабушки Пру загадочный сверток из рогожи, перевязанный бечевкой. — Не знаю, что это, но, конечно, не лаванда, — скривилась она, понюхав находку.
— Наверняка защитный амулет.
— Вот и хорошо, — отозвалась Лена, придвигая стул к койке, — я бы умерла со страху, лежа тут одна.
Она явно хотела взять бабушку Пру за руку, но не решалась — к ней пластырем крепилась игла капельницы. Моя бабушка должна держать Псалтырь или игральные карты, — захотелось крикнуть мне. Гладить кошку или чертить карту. Я постарался стряхнуть возрастающее ощущение нереальности.
— Давай, Эль…
— Ты уверен?
— Да.
— Она кажется такой умиротворенной, как будто спит… посмотри! — прошептала Лена, заключив ручку бабушки Пру в свои ладони.
Но я лишь робко дотронулся до больничного одеяла.
«Итан, не надо бояться».
«Ладно тебе».
«Думаешь, я не знаю, каково это?»
«Что?»
«Страшиться за жизнь любимого человека?»
Лена склонилась над бабушкой, и я подумал, что она — вылитая чародейская медсестра.
«А я и вправду боюсь, Эль. Постоянно».
«Я знаю, Итан».
«За Мэриан. За папу. За Эмму. Продолжить?»
И я добавил:
«За тебя».
«Итан, пожалуйста…»
«…только не пытайся запретить мне…»
— Итан, прошу тебя…
Опять Лена за свое! Стоило нам перейти на личные темы, общаясь на кельтинге, как Лена моментально начинала говорить вслух.
— Я ужасно беспокоюсь за тебя, Эль, — не сдавался я. — С той самой секунды, как открываю глаза утром, и до момента, когда засыпаю вечером, а еще во сне!
— Итан, взгляни на нее, — попросила Лена.
Она придвинулась ко мне, накрыла мои пальцы своей ладонью и положила их на забинтованную ручку бабушки Пру.
И я решился.
На лице бабушки Пру не было ни радости, ни печали. Она смотрела в потолок пустым, затуманенным взглядом.
Она действительно «не здесь», как выразилась медсестра.
— Бабушка Пру не такая, как все. Уверена, сейчас она исследует незнакомые дали. Она всегда мечтала об этом. Может, именно сейчас она заканчивает чертить очередную карту туннелей! — Лена поцеловала меня и встала. — Пойду, поищу что-нибудь попить. Хочешь шоколадного молока?
Я промолчал и в конце концов пробормотал:
— Спасибо, ничего не надо.
— Зови, если понадоблюсь, — ласково шепнула Лена и покинула палату.
Сперва я совсем растерялся. Я таращился на койку, на бабушку Пру и на бесконечные трубки, подсоединенные к ней. Потом я снова осторожно взял ее за руку, стараясь не задеть капельницу. Только бы не причинить ей боль! Я уверен, что она не лишилась чувствительности. Ведь это значит, что она жива, убеждал себя я.
Я слышал, что, когда человек находится в коме, с ним необходимо общаться. И я стал лихорадочно соображать, что бы ей сказать. Но в голове крутились одно и те же: «Прости меня, это я во всем виноват».
На моем сердце лежал тяжкий груз, который буквально тянул меня к земле. Надеюсь, Лена права, и бабушка Пру беззаботно рисует карты или идет навстречу очередным приключениям. А если она рядом с моей мамой? Может, им удалось найти друг друга? Эти вопросы не давали мне покоя, я на секунду зажмурился…
Открыв глаза, я взглянул на койку, но бабушки не было на матрасе! Я растерянно заморгал, а койка медленно растворилась в воздухе.
Я находился в пустоте.
Затем раздались чьи-то шаги.
— Итан Уот?
— Бабушка Пру?!
Шаркая ногами, она неторопливо подошла ко мне. Она вроде бы присутствовала и отсутствовала одновременно. Бабушка Пру то появлялась передо мной в своем самом нарядном платье с яркими цветами и перламутровыми пуговицами, то исчезала. На ногах у нее были тапочки того же коричневого оттенка, что и любимая шаль бабушки Грейс.
— Быстро ты вернулся, — произнесла она, помахав мне платочком. — Но у меня куча дел. Нет времени бегать туда-сюда каждый раз, когда тебе нужен ответ на еще один дурацкий вопрос!
— Что??? Меня вчера здесь не было.
— Конечно, над старой женщиной каждый готов посмеяться, — нахмурила брови она.
— А что ты мне ответила?
— А что ты спросил?
