Он тяжело дышал, скрипя зубами.
— Когда я узнал о твоем отце, мне захотелось спасти тебя, — горько усмехаясь, продолжил он. — И той ночью в твоей квартире, я подумал, что наконец-то достиг чего-то правильного. Любить и оберегать тебя стало самым важным для меня… но я не был готов делить тебя.
Я не знала, смогу ли я это исправить. Это был наш первый День всех влюбленных, а он был в ярости. Я также понимала, что цветы не имели ничего общего с Трентоном, но были связаны с жалким поведением ТиДжея. Он любил меня, но у нас не получилось быть вместе. Трентон не понимал этого, потому что любая попытка объяснить привела бы к многочисленным вопросам, на которые я не могла ответить. Злиться на них обоих было тяжело, но злиться на себя за то, что втянула нас всех в эту ситуацию, было намного проще.
Я пошла на кухню, вытащила мусорное ведро, взяла вазу и позволила ей упасть прямо на дно.
Трентон смотрел на меня с отвращением, а затем его лицо смягчилось.
— Ты не должна была этого делать!
Я направилась к нему и обвила руками его талию, прижавшись щекой к его плечу. Даже на каблуках, я оставалась ниже его.
— Мне не нужны эти цветы. — Я подняла на него глаза. — Я действительно хочу
тебя. Ты не единственный, на ком я так застряла, потому что я не сделала свой первый выбор. Если ты думаешь, что любишь двоих сразу, то ты выбираешь второго, правда? Потому что если бы я по-настоящему любила ТиДжея, то никогда бы не влюбилась в тебя.
Трентон посмотрел вниз на меня, с полными грусти глазами.
— Теоретически, — коротко усмехнувшись, сказал он.
— Жаль, что ты не можешь увидеть себя моими глазами. Каждая женщина, которая встретила тебя, хочет наброситься на тебя. Как ты мог подумать, что ты можешь быть утешительным призом?
Трентон провел ладонью по моему лицу, а затем отошел от меня.
— Черт возьми! Я испортил нам весь вечер! Я просто настоящий придурок, Ками! Я переживал, потому что хотел подарить тебе цветы, но они все так такие дорогие… а затем появился этот нелепо огромный букет. Я — кретин. Я — безрассудный, эгоистичный и беззащитный кретин, который так дико боится потерять тебя. Мне слишком тяжело поверить, что ты теперь моя.
Его глаза излучали печаль, и это разбило мне сердце.
— С тех пор, как мы были детьми? Ты же ни разу не заговорил со мной. Я не подозревала, что ты знаешь, кто я.
Он рассмеялся.
— Ты меня пугаешь.
Я удивленно подняла бровь.
— Мэддокс? Боится?
Его лицо сжалось.
— Мы уже потеряли первую женщину, которую когда-либо любили. Одна мысль о том, что придется пройти через это снова, и у меня почва уходит из-под ног.
Мои глаза наполнились слезами, а затем потекли по щекам. Я схватила его за рубашку и прижала к себе, неистово целуя, а затем побежала в комнату. Сняв со шкафа маленький сверток и открытку, я вернулась обратно и протянула ему упаковку.
— С Днем Святого Валентина.
Трентон побледнел.
— Я самый большой осел в истории из всех ослов.
— Почему?
— Я так переживал из-за цветов, что забыл твой подарок в салоне.
— Ничего страшного, — сказала я, отмахнувшись. — Это не так важно.
Он развернул открытку, прочитал ее и посмотрел на меня.
— Открытка, которую я тебе приготовил не такая хорошая.
— Перестань. Открой свой подарок, — прошептала я, испытывая легкое головокружение.
Он залез внутрь и достал оттуда нечто круглое в белой обертке. Открыв ее, он расправил футболку перед собой. Держа ее все еще высоко, он высунул из-за нее голову.
— Твой подарок тоже не настолько классный.
— Он не классный. Это просто футболка.
Трентон повернул вещицу, указывая на шрифт «Звездных войн»
— «Да пребудет с Вами Шварц»? Это же просто, черт возьми, птеродактиль всех футболок!
Я подмигнула.
— Значит… это то, что надо?
Задав вопрос, я услышала стук в дверь, и мы с Трентоном подпрыгнули. Я вытирала глаза, пока Трентон заглянул в глазок. Он повернулся ко мне слегка озадаченно.
— Это… это Коди.
— Коди? — произнесла я, открывая дверь.
— Рей пыталась дозвониться до тебя, — сказал он, расстроено. — У них с Брэзилом опять началось. Ее нужно забрать домой. Я пытался увести ее, но она считает, что твое присутствие все разрешит.
