На следующее утро, пребывая в отвратительном настроении, я вошла в тату-салон. От ТиДжея до сих пор не было ни звонка, ни смс, что только разжигало появившуюся паранойю из-за предстоящих шуток Трентона.
— А вот и Ками, — сказала Хейзел с улыбкой. Она надела черные очки в тонкой оправе на переносицу.
Я заставила себя улыбнуться. Хейзел надула свои красные губы.
— Что такая грустная? Небось, это все из-за вечеринки Альфа Гамма вчера.
— Вечеринка? А ты ходила?
Хейзел подмигнула.
— Обожаю этих цыпочек из сообщества. Так что с тобой?
— Просто устала, — ответила я.
— Кстати. Кэлвин хочет, чтобы ты выходила в воскресенье.
— Шутишь? — заныла я. Сегодня был не совсем подходящий день для уговоров по поводу часов работы.
К тому моменту, как я приступила к работе, в приемную вошел Трентон.
— Эй, Камомиль (Chamomile (фр.) — Ромашка) — поприветствовал меня он. В его руках была какая-то миска с искусственными фруктами.
— Только не это. Это не было смешно в школе, а сейчас тем более.
Трентон пожал плечами.
— А мне всегда нравилось так тебя называть.
— Да ты даже понятия не имел в школе, кто я такая.
Он нахмурился.
— Кто сказал?
Я сделала вид, будто ищу что-то.
— Ты не разговаривал со мной до тех пор, пока у меня не выросла грудь.
Хейзел захихикала.
— С тех пор, как она здесь появилась, работать стало веселее.
— Но это вовсе не означает, что я не знал тебя, — ответил Трент без смущения.
Хейзел указала на миску в руках.
— Что это за фрукты?
— Это для моего кабинета. Украшение.
— Это отвратительно, — сказала она.
— Они принадлежали моей матери. Я подумал, что было бы неплохо принести их сюда. Они будут поднимать мне настроение.
Он прошел через коридор и исчез за дверью.
— Итак, — проговорила Хейзел, кладя локти на стойку. Ее тонкие, нарисованные брови взлетели вверх. — Сексуальное напряжение растет и становится все более неловким.
Я подняла бровь.
— Не знала, что тебе нравится Кэлвин.
Хейзел сморщила нос.
— Да он никому не нравится.
— Я все слышал! — прокричал Кэлвин откуда-то снизу.
— Вот и отлично, — крикнула в ответ Хейзел — Тебе правда не нравится Трент?
— Неа, — сказала я.
— Совсем ни капельки?
— У меня уже есть парень, и он делает меня счастливой, — ответила я, облизывая палец и пересчитывая формы.
— Черт, — недовольно воскликнула Хейзел. — А как по мне, так вы отлично смотритесь вместе.
— Не хочу разочаровывать тебя, — сказала я, распрямляя пакетики, а затем выбрасывая их в урну.
Тут вдруг открылась дверь, и висевшие над ней колокольчики известили о прибытии четырех весьма эффектных девиц: все были загорелыми блондинками, и у каждой грудь выпирала из-под розовой кофточки.
Я, как и положено администратору, поприветствовала их, как раз успев заметить, что Хейзел жестом указала им на дверь. Вошедшие особы остановились.
— Да ладно тебе, Хейзел. Мы предупредили его о нашем визите, — заныла одна из них.
— Вон, — продолжила Хейзел, не убирая палец, другим же она листала «Космополитен». Не услышав звона колокольчиков, она подняла глаза: — Вы что, оглохли? Я сказала вон!
Девушки нахмурились, и некоторое время стояли в раздумьях, а затем развернулись и ушли.
— Что это было? — спросила я.
Она покачала головой и вздохнула.
— Фанатки Трента, такие же, как у Бишопа. Шлюхи, которые зависают в салонах, в надежде, что им перепадут халявные тату или… не знаю… парни достанутся им.
Она округлила глаза.
— Если честно, они меня раздражают, но, до некоторых пор, им разрешалось бывать тут.
— Что изменилось?
Хейзел пожала плечами.
— Бишоп перестал приходить и Трент приказал не впускать их, как раз после того, как ты стала тут работать. Так что не так все плохо.
Она подтолкнула меня легонько локтем.
— Наверное, я не заслуживаю этого места. Я даже не умею смешивать спрей для дезинфекции. А это, вроде как, самое важное в этой работе.
— А ну-ка, помолчи! — сказала Хейзел, усмехаясь. — Еще никому не удавалось уговорить Кэлвина, избавиться от этого дешевого азиатского декора и разобраться с документами. Ты здесь без малого месяц, а мы уже успели привести все в порядок, да и посетителям не приходится волноваться достанутся ли им бесплатные призы вместе с тату.
