Джереми положил свою голову на стойку.
— Я поверить не могу, что ты заставляешь меня делать это.
— Мы закрыты, — сказала я.
— У нас есть деньги, — сказал пацан, открывая свой кошелек.
— Я дам чаевые каждому, кто есть здесь, причем такие, что это взорвет ваш мозг.
— Мы закрыты, — сказала я. — Извините.
— Она не хочет твоих денег, Клэй, — сказала девушка, с ухмылкой.
— Она хочет моих денег, — сказал Клэй, наклоняясь.
— Ты же работаешь в Ред, не так ли?
Я просто смотрела на него.
— Работаешь больше чем на одной работе… — сказал Клэй, задумчиво.
Джереми съежился.
— Да ладно тебе, Клэй. Просто уйдем отсюда.
— У меня есть предложение для тебя, чтобы ты смогла заработать дополнительные деньги. За одну ночь ты заработаешь столько, сколько здесь за месяц.
— Заманчиво…, но нет, — сказала я, но прежде чем я смогла закончить предложение, Трентон взял Клэя за воротник обеими руками.
— Она кажется тебе шлюхой? — Трентон бурил его взглядом.
Я увидела этот взгляд в его глазах в этот момент, это был именно тот момент, когда он собирался выбивать дерьмо из кого-либо.
— Воу! — сказала я, выбегая из-за стойки.
Глаза Клэя были нереального размера. Джереми держал своими руками Трентона. Трентон посмотрел на руки Джереми.
— Ты хочешь умереть сегодня?
Джереми быстро убрал свои руки.
— Тогда просто не трогай меня, бро.
Хейзел вошла в вестибюль. Она не выглядела испуганной, она просто хотела посмотреть на шоу.
Трентон пнул дверь, а затем вытолкнул Клэя наружу. Клэй упал задом наперед, а затем начал разворачиваться. Девушка, которая была с ними, медленно вышла наружу, смотря на Трентона, накручивая свой маленький золотой локон на палец.
— Не восхищайся так, Кайли. Он — психопат, который убил ту девку несколько лет назад.
Трентон побежал к двери, но я встала между ним и дверью. Трентон тут же остановился, тяжело дыша, а Клэй быстро рванул к своему черному блестящему грузовику.
Я положила руку на грудь Трентона. Он все еще тяжело дышал и трясся от злости. Он мог бы протереть дыру своим взглядом на том месте, где только что был грузовик.
Хейзел развернулась на своих каблуках и ушла, не говоря не слова.
— Я не убивал ее, — сказал тут же Трентон.
— Я знаю, — сказала я.
Я похлопала его пару раз, затем вытащила свои ключи из сумки.
— Ты в порядке?
— Да, — сказал он.
Его взгляд не мог сфокусироваться, и я понимала, что он не в порядке. Я прекрасно знала, каково это — потеряться в своих собственных плохих воспоминаниях, даже год спустя, одно воспоминание о той аварии, отослало Трентона в «кроличью нору».
— У меня есть бутылка хорошего виски в моей квартире и кое-что перекусить. Пойдем, выпьем, пока нас не вырвет от сэндвичей с ветчиной.
Один уголок его рта приподнялся.
— Звучит очень даже клево.
— Неужели? Поехали. Увидимся завтра, Хейзел, — крикнула я ей.
Трентон поехал со мной ко мне домой, где я сразу пошла к бару.
— Виски с колой или просто виски? — спросила я из кухни.
— Просто виски, — сказал он, позади меня.
Я подпрыгнула, и он рассмеялся.
— Господи, ты напугал меня.
Трентон изобразил небольшую улыбку.
— Извини.
Я подкинула бутылку в воздух левой рукой и поймала ее правой, затем налила два двойных шота в два стакана.
Его улыбка стала шире.
— Это очень клево — иметь своего личного бармена.
— Я удивлена, что до сих пор умею это делать. У меня было слишком много выходных. К тому же, я вернусь на работу только в среду, и, возможно, забуду все. Я отдала ему стакан и чокнулась с ним.
— За виски.
— За промахи, — сказал он, и улыбка исчезла с его лица.
— За выживание, — сказала я, сжимая свой стакан губами и закидывая голову назад.
Трентон сделал то же самое. Я взяла его пустой стакан и налила нам еще выпить.
— Мы пьем, пока не онемеют зубы или пока не начнутся пьяные исповеди?
— Я узнаю это, когда напьюсь.
Я отдала ему стакан, взяла бутылку и повела Трентона к небольшому дивану на двоих. Я подняла свой стакан.
— За вторую работу.
— За то, чтобы проводить больше времени с классными людьми.
— За братьев, которые делают жизнь невозможной.
— Я выпью за это дерьмо, — сказал Трентон, опрокидывая свой шот. — Я люблю своих братьев. Я сделаю все для них, но иногда, мне кажется, что я единственный, кому не пофиг на отца, понимаешь?
