Его поцелуй привел Дафну в смятение. Картер не просто целовал ее, он обращался с ней как с сокровищем. Его губы страстно ее ласкали. Она прижала его к себе, забыв, что решила держаться в стороне от мужчины, который вел себя с женщинами так же, как некоторые люди — с ненужными вещами.
Потому что сейчас для нее все изменилось. Прикосновения Картера давали ей понять, что она — редкость, что она уникальна. Единственная женщина, которую он желает.
Кто-то постучал в дверь — дверь, которую они забыли закрыть, — потом прокашлялся. Дафна и Картер отскочили друг от друга. Ее лицо пылало, тело как будто кричало от разочарования.
— Мистер Мэтьюз, не могли бы вы уделить мне минуту? — В кабинет вошла женщина с седым пучком волос. У нее был суровый вид, а лицо лишено всякого выражения. — Потом вы продолжите вашу… встречу.
— Э… конечно, Перл. Это Дафна Уильямс. Она — преподаватель творчества. Я ее нанял для помощи «ТвидлДи тойз».
Дафну удивило, что женщина отказалась от возможности прокомментировать ее появление и то, что Перл застала ее целующейся с боссом. Вместо этого она пожала руку Дафне, подошла к столу Картера и разложила бумаги на блестящей поверхности.
— Нам нужно… — Она снова взглянула на Дафну. — Обсудить финансы.
Картер нахмурился. Это явно не было его любимой темой.
Дафна хорошо помнила те полные разочарования первые дни, когда у нее еще не было постоянных клиентов и надежного дохода.
Она повернулась, взяла свой жакет, который лежал на кресле, и подняла с пола сумочку.
— Ты занят. Мы можем поговорить позже, — сказала она Картеру.
— Тебе незачем уходить, Дафна. Я закончу через минуту.
— Нет, я пойду. — К ней возвращалась сила воли. Если бы Перл не вошла и не прервала их, все могло закончиться катастрофой. Картер совершенно ей не подходит. Он плейбой и дилетант в бизнесе. И — что хуже всего — абсолютно предсказуем, а это Дафне ни к чему. — У меня есть срочные дела, и у тебя тоже. Лучше об этом помнить.
Потом она повернулась и вышла, пока ее гормоны не перехитрили здравый смысл.
— Он тебя целует и предлагает финансировать творческий центр, — сказала Ким вечером следующего дня. Она сидела на диване Дафны с грудой взятых напрокат видеокассет и очень большой пиццей-пепперони. — Извини, Дакки, но я не вижу в Картере Мэтьюзе ничего отрицательного.
Дафна вставила первую видеокассету с фильмом в DVD-плеер, потом подошла к дивану и уселась. Она перевела взгляд на потолок, зная, что ее и Картера разделяет всего пара этажей. Дафна видела его машину на стоянке. Она знала, что он дома. Ей достаточно подняться на два лестничных марша, и они снова будут рядом. Но Дафна решила держаться подальше от плейбоя, который сулит ей большое горе, даже если и поможет получить недостающие тысяч тридцать для детского центра.
— Ты знаешь, какая у него репутация, Ким. Я стала бы всего лишь еще одной его подружкой.
— Может быть, и нет.
— Но я не ищу мужа и не хочу с кем-либо встречаться. В особенности теперь. Работа над центром начнется раньше, чем через две недели, потом я буду наблюдать за строительством, общаться с инвесторами…
— И не говорить с Картером.
Дафна кивнула:
— В этом и заключается мой план.
— Ты что, сошла с ума? — спросила Ким. — Он страстный, зажиточный, и он по тебе с ума сходит. Что тебе не нравится?
— Ты не понимаешь. Когда я его поцеловала, мне… — Она сделала паузу. — Мне это понравилось.
— Так и должно было случиться.
— Ты не права. Для меня это совсем не так, Ким. Я… я обычно так себя не веду.
— Я знаю, Дакки. Но, может быть, тебе следует кое-что изменить.
— Может быть, — сказала Дафна. Почему так считают все ее знакомые — кроме самой Дафны? Она поднялась и отправилась на кухню за новой порцией газировки. Возвращаясь, она заметила письма, которые ей прислали. После того как Дафна пришла домой, она не прикасалась к ним, потому что была сбита с толку из-за некоего красивого холостяка.
Ее внимание привлек ярко-желтый конверт. Она отодвинула счета и вытащила его. Обратный адрес — Англия.
Ким поинтересовалась:
— Открытка от Картера?
— Нет. Письмо от мамы. — От удивления Дафна заговорила более высоким голосом. Прошло по меньшей мере два года, и все-таки у нее появилась надежда. Словно благодаря одному письму все могло измениться.
