Он подыскивал подходящее к данному случаю изречение, но, ничего не найдя, сказал:
— Ну что ж! Значит, надо вернуть его отцу.
Луво вздрогнул.
— В том-то и беда, господин кюре. Вот уже полгода, как мне это известно, но до сих пор у меня не хватало духу кому-нибудь об этом сказать, даже жене. Столько мы положили трудов, чтобы воспитать мальчишку, столько тяжелого пережили вместе, и теперь я просто не знаю, как нам расстаться с ним.
Все это была истинная правда, и если Можандр был достоин жалости, то можно было пожалеть и бедного Франсуа.
Одинаково сочувствуя им обоим, кюре обливался потом и мысленно испрашивал у бога помощи.
Забыв, что Луво пришел к нему за советом, он сказал сдавленным голосом:
— Послушайте, Франсуа: если бы вы были на моем месте, что бы вы посоветовали?
Судовщик опустил голову.
— Видно, придется отдать Виктора, господин кюре. Я почувствовал это в тот день, когда к нам неожиданно явился Можандр. У меня сердце разрывалось, когда я увидел его, такого дряхлого, такого печального, такого убитого. Мне стало так стыдно, словно у меня в кармане лежали его деньги, краденые деньги. Я не в силах был дольше хранить мою тайну и пришел к вам, чтобы все рассказать.
. — И прекрасно сделали, Луво, — сказал кюре, придя в восторг от того, что судовщик сам подсказал ему решение. — Никогда не поздно исправить ошибку. Я пойду вместе с вами к Можандру. Вы во всем ему признаетесь.
— Завтра, господин кюре!
— Нет, Франсуа, немедленно.
Видя, как мучается бедняга, как нервно мнет он в руках фуражку, кюре продолжал мягко настаивать:
— Пожалуйста, Луво, прошу вас — немедленно, раз мы оба пришли к такому решению!
V. ЧЕСТОЛЮБИВЫЕ МЕЧТЫ МОЖАНДРА
Сын!
У Можандра есть сын!
Он не сводит с него глаз, сидя против него на скамейке вагона, который с грохотом уносит их в Невер.
Это настоящее похищение.
Старик увез сына, даже не поблагодарив как следует, точно бродяга, которому в лотерее достался главный выигрыш, и он спешит скрыться.
Старик решил сразу оторвать ребенка от всех его старых привязанностей. Он жаден теперь в самой своей нежности, как прежде был жаден на золото.
Ничего не давать никому! Ни с кем не делиться!
Его сокровище — для него одного, и никто пусть на него не глазеет.
В ушах у Можандра шум, подобный шуму поезда.
Голова его пышет, как паровоз.
А мечты несутся быстрее всяких паровозов и всяких поездов, перескакивая через дни, месяцы, годы.
В его мечтах Виктору двадцать лет, и на нем темно — зеленый мундир с серебряными пуговицами.
Студент Лесного института!
У студента Можандра как будто бы даже шпага на боку и треуголка, сдвинутая на ухо, как у студента-политехника, — все институты и все мундиры смешались в грезах Можандра.
Да и не все ли равно!
Можандр не скупится ни на галуны, ни на позолоту.
Ведь денег хватит, чтобы заплатить за все это… И Виктор будет «образованным господином», раззолоченным с ног до головы.
Мужчины будут снимать перед ним шляпы.
Самые красивые женщины будут от него без ума.
А где-нибудь в уголке будет сидеть старик с мозолистыми руками и с гордостью говорить:
«Вот мой сын!»
«Ну как дела, сынок?»
«Сынок» тоже грезит, надвинув на глаза берет, в ожидании золоченой треуголки.
Ему бы не хотелось, чтобы отец заметил, как он плачет.
Разлука произошла так неожиданно!
Клара поцеловала его, — ее поцелуй и сейчас еще горит у него на щеке.
Папаша Луво отвернулся.
Мамаша Луво побледнела.
А Мимиль, чтобы его утешить, принес ему свою миску с супом.
Все! Даже Мимиль!
Как-то они будут жить без него?
Как-то он будет жить без них?
Будущий студент Лесного института настолько взволнован, что всякий раз, когда отец к нему обращается, отвечает:
— Да, господин Можандр.
Далеко еще не все напасти кончились для маленького судовщика с «Прекрасной нивернезки».
Сделаться «образованным господином» стоит не только денег, но и больших жертв и огорчений.
И Виктора охватывают смутные предчувствия, а скорый поезд, свистя, проносится по мостам над пригородами Невера.
Виктору кажется, что он уже видел когда-то, в далеком, печальном прошлом, и эти тесные улицы и эти узкие тюремные окна, откуда свешиваются жалкие лохмотья.
