Он подошел к стоянке, держа меня, как заложницу.
— Я исправлю это, ладно? Я не хочу, чтобы кто-то думал хуже о тебе, потому что ты со мной, — сказал он с обеспокоенным выражением лица. Его взгляд оживился, и он улыбнулся. — Позволь мне сделать это для тебя. Почему бы нам не посетить «Голландца» сегодня вечером?
— Это же бар для байкеров, — усмехнулась я, глядя, как он привязывает мою сумку к мотоциклу.
— Ладно, тогда давай пойдем в клуб. Сходим поужинать, а затем мы можем пойти в Красную Дверь. Я угощаю.
— Как ужин и клуб исправят проблему? Когда люди видят нас вместе, становится только хуже.
Он оседлал свой байк.
— Подумай об этом. Я, пьяный, в комнате полной полураздетых женщин? Не пройдет много времени, прежде чем люди сообразят, что мы не пара.
— И что, по-твоему, я должна сделать? Отвезти парня из бара домой, чтобы что-то доказать?
— Я не говорил этого. Не надо увлекаться, — сказал он, нахмурившись.
Я закатила глаза и забралась на сиденье, обхватив его руками за талию.
— Какая-нибудь случайная девушка поедет вместе с нами домой из бара? Вот как ты собираешься помочь мне?
— Не ревнуешь ли ты, а, Голубка?
— Ревную к кому? К какой-то дуре с венерическими заболеваниями, которую ты собираешься выставить утром?
Трэвис рассмеялся, а затем завел свой Харлей. Он несся к своей квартире, дважды превысив скорость, и я закрыла глаза, чтобы не видеть деревья и машины, которые мы оставляли позади.
После того как я слезла с него байка, я ударила его в плечо.
— Ты забыл, что я с тобой? Ты пытался меня убить?
— Трудно забыть, что ты позади меня, когда твои бедра выжимают всю жизнь из меня, — от следующей мысли он ухмыльнулся. — На самом деле, я не могу придумать лучший способ, чтобы умереть.
— С тобой определенно что-то не так.
Мы едва успели зайти, когда Америка выбралась из комнаты Шепли.
— Мы думаем собраться погулять сегодня вечером. Вы, ребята, в деле?
Я посмотрела на Трэвиса и усмехнулась.
— Мы собираемся посетить суши — бар, прежде чем пойдем в «Красную дверь».
Америка заулыбалась от уха до уха.
— Шеп! — крикнула она, рванув в ванную. — Мы сегодня идем гулять.
Я оказалась последней в душе, поэтому Шепли, Америка и Трэвис нетерпеливо стояли у двери, когда я вышла из ванной в черном платье и ярко — розовых туфлях на каблуках.
Америка присвистнула.
— С ума сойти!
Я довольно улыбнулась, и Трэвис протянул руку.
— Хорошенькие ножки.
— Я упоминала, что это все волшебная бритва?
— Не думаю, что дело в бритве, — улыбнулся он, пропуская меня в дверь.
В суши-баре мы были слишком шумными и надоедливыми и уже изрядно выпили прежде, чем направиться в Красную Дверь. Шепли приехал на стоянку, где ему потребовалось время, чтобы найти свободное место.
— Шеп, желательно, чтобы до конца вечера мы припарковались, — пробормотала Америка.
— Эй, мне нужно найти широкое место. Я не хочу, чтобы какой-нибудь пьяный идиот поцарапал мне машину.
Когда мы припарковались, Трэвис откинул сиденье вперед и помог мне выбраться.
— Я хотел спросить о ваших удостоверениях личности. Они безупречны. Вы же не здесь их получали.
— Ага, они у нас уже какое-то время. Было нужно… в Уичито, — сказала я.
— Нужно? — переспросил Трэвис.
— Хорошо, когда у тебя есть связи, — сказала Америка. Она икнула и, захихикав, прикрыла рот рукой.
— Боже мой, женщина, — сказал Шепли, придерживая Америку за руку, когда та неуклюже ступила на гравий. — Думаю, тебе уже хватит на сегодня.
Трэвис поморщился.
— О чем ты говоришь, Мер? Какие связи?
— У Эбби есть несколько старых друзей, которые…
— Они подделывают удостоверения личности, Трэв, — перебила я. — Ты должен знать правильных людей, если хочешь, чтобы они сделали все правильно, верно?
Америка намеренно отвернулась от Трэвиса, и я стала ждать.
— Верно, — сказал он, протягивая свою руку к моей. Я схватила три его пальца и улыбнулась, зная по выражению его лица, что он доволен ответом.
— Мне нужно еще выпить! — сказала я, попытавшись сменить тему во второй раз.
— Пей! — крикнула Америка. Шепли закатил глаза. — О, да. Это то, что тебе нужно, еще выпить.
Оказавшись внутри, Америка сразу же вытащила меня на танцпол. Ее светлые волосы были повсюду, и я засмеялась, когда она сделала утиное лицо, начав двигаться под музыку. Когда песня закончилась, мы присоединились к парням у бара. Излишне сладострастная, платиновая блондинка уже была около Трэвиса, и лицо Америки сморщилось в отвращении.
