— Что это? — спросил Ленокс.
— Не знаю.
— Оставайся тут.
Он направился к двери, стремительно повернулся и быстро вышел в вестибюль. Он увидел маленькую молодую женщину в ночной рубашке.
Она показалась ему смутно знакомой.
— Будьте так добры пойти со мной, — сказал Ленокс.
Она кивнула, и они вошли в гостиную.
— Простите меня, леди Грей, — пробормотала женщина. — Я только…
— Люси! Почему вы не спите в такой час?
— Я только хотела что-нибудь узнать о Пру, миледи.
Наступило молчание, но Джейн глядела на нее с сочувствием.
— Бедняжечка, — сказала она. — Чарльз, это Люси, одна из наших горничных. Она была близкой подругой Пруденс Смит. Сядьте, милочка.
Приглашение сесть словно бы смутило Люси.
— Как вы? — спросил Ленокс.
— Люси, — сказала леди Джейн, — чего бы вы ни услышали за дверью, мы пока еще ничего толком не знаем. Но вы узнаете, как только узнаем мы. А теперь вам необходимо отдохнуть. У нас у всех был тяжелый день.
— Да, миледи.
Однако Ленокс поднял ладонь, и обе они выжидательно посмотрели на него. Он подошел к столу, нашел перо и быстро написал на листке бумаги несколько слов. Затем подошел к Люси и протянул листок.
— Что-нибудь тут кажется вам странным?
— Люси, — сказала леди Джейн, — ничего никому не говорите о том, что прочтете…
Но Люси не слушала ее. Записку она прочла дважды, как заметил Ленокс по ее шевелящимся губам. Затем посмотрела на него.
— Две вещи, сэр.
— Две вещи?
— Да, сэр.
— И какие же, Люси?
— Во-первых, она не назвала бы его Джеймс, вроде как по-серьезному.
— А как она его называла?
— Джем, всегда Джем. Или Джимми, ласково так.
— Но она могла перейти на серьезный тон, если собиралась покончить с собой.
— Может быть, сэр. Но тут еще одно.
— Что именно?
— Пру ни читать, ни писать не умела.
— Грэхем, моя поездка в Сен-Тропе отменяется, — сообщил Ленокс, когда наконец-то вернулся к себе домой.
— Сэр? — сказал Грэхем. Он сидел в маленьком кресле в прихожей, все в той же одежде, что раньше вечером, и читал последний выпуск грошовой газетки. Когда Ленокс вошел, он сложил ее и засунул в нагрудный карман.
— В Сен-Тропе, Грэхем, на Ривьере. Я же вам, конечно, говорил.
— Нет, сэр. Хотя я заметил несколько карт Франции на бюро в вашей библиотеке, сэр.
Ленокс вздохнул.
— Вторая сорвавшаяся поездка за этот год, знаете ли.
— Да, сэр.
— Париж осенью из-за чертовой подделки, а теперь Биарриц.
Одним из страстных увлечений Ленокса была Римская империя, о которой он читал не переставая. Время от времени он навещал места, где она оставила тот или иной след, большой или малый.
— Сэр?
— И пляжи, Грэхем. Теплые пляжи!
— Крайне сожалею, сэр.
— Париж, а вот теперь еще и побережье!
— Крайне сожалею, сэр, что эти поездки пришлось отложить.
— Как-то несправедливо.
— Совершенно верно, сэр. Ваш стаканчик на сон грядущий?
Они вместе пошли в библиотеку. Ленокс сел, и Грэхем подал ему подогретое вино.
— В самый раз, — сказал Ленокс, отхлебнув. И вздохнул. — Я две недели обдумывал эту поездку, заказал карту этой области у картографа.
— Если не ошибаюсь, ее доставили днем, сэр. Передать ее вам до того, как вы ушли к леди Джейн, не оказалось времени.
— Можете найти ее, Грэхем?
— Разумеется, сэр.
Дворецкий вышел и тут же возвратился с длинным рулоном в руке. Ленокс взял рулон и расчистил место на столе, смахнув на пол полдесятка книг.
— А-а! — сказал он, развертывая рулон.
Прекрасная карта Лазурного берега — прекрасная карта одного из его любимейших мест в мире. В глубине души он всегда мечтал стать путешественником, и хотя забирался достаточно далеко — Россия, Рим, Исландия, — но никогда не забывал детское видение самого себя: пропыленного, истомленного, однако торжествующего, ибо он нашел что-то совершенно новое на самом краю света.
— Взгляните, Грэхем, — сказал он, указывая на узенькую полоску побережья. — Вот куда мы должны были поехать.
— Красивейшие края, сэр.
— Красивейшие.
Они еще помедлили у стола, затем Ленокс со вздохом скатал рулон и опустил его в подставку для зонтиков, которую забрал из родительского дома для хранения любимых карт. Его отец использовал ее для японских свитков, которые не уставал собирать. Они были семьей коллекционеров, о чем свидетельствовали мраморные бюсты древних римлян в заднем углу книжных полок.
