Додумать не дали сорвавшиеся с рук Витора два синеньких искрящихся шарика, мгновенно отрубившие руки у самой земли, и я, не дожидаясь дополнительного покушения на меня и мои ноги в частности, бросилась бежать подальше от этого места, осознавая с неменьшим ужасом… руки умертвия не отпустили, а продолжают сжимать мои ноги, болтаясь из стороны в сторону и гремя костями.
Я видела всякие трупы… Но чтобы они при этом хватали меня за ноги и за любые другие части тела… Никогда! Чертов некромантский мир!
Витор кинулся в мою сторону, я же затормозила, отрывая от себя противную на ощупь руку, которая, ко всему прочему, начала грозно щелкать на меня пальцами. Неслыханная наглость со стороны умертвий. Испытывая чувство отвращения, я все-таки отцепила от себя инородное тело, брезгливо держа его на расстоянии.
Витор не прикладывал, в сущности, никаких усилий. Он просто дернул вторую чужеродную руку, и она вмиг обратилась прахом. Мой же трофей неожиданно вскинулся в сторону лица, что меня крайне напугало, жар охватил все тело и руки, и… и теперь я держала ярко-зеленую еловую веточку.
— Мило, — прокомментировал «жених», глядя на преобразовавшуюся конечность. — Работает только под влиянием страха или можешь управлять? — поинтересовался он, смотря уже на меня.
Я откинула от себя псевдоветочку, тщетно унимая сердцебиение. Ужасный, жуткий, отвратительный мир…
— Пока не могу, — с трудом вымолвила я, не отводя взгляд от веточки.
А ну как снова оживет? Я на этом полигоне разве что не ночую, а руки из земли… впервые вижу! Да что там вижу, впервые ощущаю на себе мерзкие костлявые пальцы. Благо костюм глухой…
Витор застыл с отстраненным холодным выражением на лице, с прищуром обводя периметр полигона. Я благоразумно, повинуясь инстинкту самосохранения, спряталась за спину «жениха». Он, к моему счастью, оставил мой поступок без внимания и комментариев.
Да, можно было бы сбегать за луком и стрелами, но порывы ветра усиливаются, и толку от них будет мало, а с Витором все же спокойнее… Хотя неизвестно, кто сильнее желает меня убить. Он временами, или куча врагов Ирэне Савелье, перешедших мне по наследству.
С магией срочно надо что-то делать. Я ведь совершенно беззащитна в моменты, когда оружия нет. Меч из пространственного кармана я достать не в состоянии, а носить клинки за поясом в Академии не разрешается. Моим единственным защитником в данный момент служит Витор, и он с пугающей уверенностью яростным прищуром обводил пространство полигона, пытаясь выхватить мимолетные движения. Но никаких движений не было, и лично я посторонних не видела. Именно поэтому решилась на вопрос:
— Витор, а что ты делаешь? — спросила я едва слышно, тоже контролируя взглядом пространство.
Он отвечать не спешил, и вообще я заметила, что сегодня он меня игнорирует больше, чем обычно. В любой другой ситуации этот факт меня ничуть не огорчил бы, но конкретно это обстоятельство требует хоть какого-то взаимного обмена информацией.
— Пытаюсь понять, откуда идет приказ, и блокирую повторный прорыв, — процедил он сквозь зубы. — А ты, дорогая, мне мешаешь.
Сначала я хотела возмутиться, потом ударить, затем поняла, что Витора легче убить, чем с ним спорить, и только поэтому проглотила его слова, не проронив ни звука. В конце концов, он не обязан меня спасать, но именно этим и занимается.
Ветер заунывно свистел над нами, и это были единственные звуки на всю округу. Умертвия не пытались вырваться на поверхность, убийц на горизонте не наблюдалось… удручающая картина. Вроде есть тот, кто хотел напугать, и в то же время его нет. Не убить, нет… напугать. И ему это удалось. Человек знал, что Витор отреагирует, знал, но все равно дал команду умертвиям. Умертвиям, которые подчиняются только одному человеку. Магистру Айнеху. Да, Джен рассказал мне кое-что об устройстве Академии, ее становлении и, собственно, вкладе магистра в Академию. Энгеры, умертвия и прочий «тренировочный инвентарь», как выражается напарник, подчиняются лишь Айнеху. Причина банальна — он единственный боевой маг и некромант в одном лице с максимальным магическим резервом в Академии. К слову, боятся его не только здесь… Гнева магистра опасается половина королевства.
