Хорошо-то как… Всегда лето, солнышко греет, птички в голос песни завывают, особенно синицы. Как насинячатся — горланят до самого утра. Я их уже штрафами пугала, из леса выгнать грозилась и хоть бы что! Говорят, мол, не для того они столько лет немыми притворялись, чтобы в родном лесу молчком сидеть. И я главное заявляю: пойте вы сколь угодно долго, но днем и не пьяные, а они мне: когда хотим — тогда поем. Короче, синиц я с некоторых пор недолюбливаю.
А вообще благодать здесь. Покой… Относительный.
— Держи воровку! — Вон, Патрикеевна за кем-то гонится. Сейчас опять ко мне прибежит заявлять на вора.
Там еще разобраться надо, кто кого украл. Может, бедняга сам сбежал. Недалече как вчера пришла ко мне в участок, заявила:
— Кровинушку мою украли… — И слезу утирает платочком.
Я спрашиваю:
— Кого у тебя опять украли? Ты неделю назад мне своим курятником клялась, что с воровством покончила. — Я ноги на стол сложила, чай попиваю. Имею право. Целыми днями по этому лесу туда-сюда ходить.
— Да кровинушку мою, говорю, украли. — Платок сложила аккуратненько, в кармашек сунула и носом хлюпать перестала.
— Как же украли? — Усмехнулась я. — Сидишь предо мной, сияешь. Али вампиром заделалась и без крови жить можешь?
Патрикеевна моську скривила и недовольно так:
— Утенка у меня украли, ироды. Кровинушку мою. — Вот с этого-то и начинать надо было!
— Так, Патрикеевна. — Я ноги со стола скинула, вперед подалась. — Во-первых, утенок твоей кровинушкой априори быть не может. Во-вторых, откуда утенку взяться, если у тебя только куры?
Лиса глазки скосила, сидит, фартук руками теребит.
— Ты смотри, лиса, у меня с недавних пор полная опись твоего хозяйства. — Я листок достала, смотрю: нет утенка здесь! Нет и никогда не было. — Так откуда утенок?
Патрикеевна на месте заерзала, хвостом дергает и внезапно севшим голосом говорит:
— Пойду я, шериф, а то что-то худо мне совсем… — И за горло держится. — Вишь, как прихватило…
Прихватило, как же. Вон как горлопанет на всю округу. Интересно, кого у нее на этот раз «украли»? Уходить отсюда надо, сейчас же прицепится, не отвяжусь потом. Она как пиявка. Или как рак. Не знаю, что больше подходит под ее характер.
Вилмар проклинает мою работу. А я его. Все взаимно. Главное, домик ему наш в лесу нравится, а лес — нет. И сам ведь неделю назад ходил с Котэном, Деоном и волками на охоту в соседний лес, а мне заявляет, что это сумасшествие общаться с животными с утра до вечера. На что я ему культурно напоминаю, где работает он. Студенты в стократ хуже животных! Это я по себе знаю.
Я-то до самого выпуска ему разные пакости устраивала. Правда, уже без Котэна, но зато с Деоном. И Авера еще помогала иногда. Короче, скучать мы мужу моему ненаглядному не давали. Он от радости, когда я обучение закончила так напился… Никогда не пил, а тут хоп! И прополз домой на коленях. Ну, я простила. Один раз, да по такому случаю, можно.
Свернув с тропинки в кусты, пошла окольными путями. Больше шансов Патрикеевне на глаза не попасться.
— О! Владленушка! — Воскликнул Котэн, выруливая из кустов мне на встречу. — А я как раз тебя искать шел.
В костюме, с галстуком, на голове шляпа, в одной лапе папка с документами, в другой трубка… Этот обольстительный министр всех кошек в округе с ума свел! Я устала от их нападок. Они окружили мой участок, мой дом, в конце концов. Требуют знакомства с Котэном Мурмяуковичем. Сначала я лояльно к этому относилась, вернее, не обращала внимания. Потом меня это начало откровенно раздражать. Как итог: ругательства на весь лес в полный мой голос с просьбой идти в… кабинет Котэна Мурмяуковича.
— А я сама нашлась. Только давай мы подальше отойдем, тут Патрикеевна неподалеку бегает. — Котэн понимающе покивал и пошел за мной по уже проторенной тропинке.
Да, мне частенько приходится ходить в обход. Иначе житья не будет.
— Владленушка, я вот по какому вопросу, — Мы с Котэном остановились за большим валуном, — К нам из города Правители приезжают…
Я присвистнула. Это ж какими судьбами, интересно? Нет, ну каковы, а. Значит, выделять бюджет на содержание леса они не хотят, а являться — пожалуйста?
