Всего на сутки опередив Грецию, Болгария, заключив союз с Сербией и Черногорией, вступила в войну, впоследствии вошедшую в историю, как "Первая Балканская", на девятый день ее хода - 17 октября 1912 года. Об этом плывшие из России летчики и техники узнали только по прибытию в Болгарский порт Бургас. Как ни крути, а радиодело все еще находилось на начальной стадии своего зарождения и потому львиная доля гражданских судов до сих пор не могли похвастать наличием на борту беспроводного телеграфа. К таковому большинству как раз и относился принадлежащий РОПиТу грузопассажирский "Евфрат" покинувший Одессу днем ранее. Правда, о том, что войне быть, знали все без исключения пассажиры и моряки парохода, везшего в своих трюмах, помимо прочего, пять новейших аэропланов. Эта пятерка была далеко не всем, чем накануне начала противостояния поделилась с братским народом Российская империя. Ряд летающих машин других типов уже находились на территории Болгарии вместе с подготовленными летчиками. Однако лучшие специалисты, прошедшие отдельную подготовку по управлению и обслуживанию именно этих аэропланов, встретили начало войны в пути. В их число входил и доброволец Дубов, Михаил Леонидович, по совместительству являвшийся владельцем одного из аппаратов, коим вскоре предстояло принять крещение боем.
Но прежде всем пришлось столкнуться с куда более известным врагом человечества - бюрократией. Без малого два дня ушло на оформление всех потребных бумаг, так что авиаторы, загрузив ящики с разобранными аэропланами на железнодорожные платформы, смогли покинуть территорию порта лишь вечером 19 октября, когда болгарские войска уже перешли границу Османской империи. Хорошо еще, что их не стали раздергивать по одному в разные уголки растянувшегося на две сотни километров фронта, а свели в один отряд, приданный действующей на левом фланге 2-й Болгарской армии. Умудрившись с ходу захватить приграничные укрепления и абсолютно неповрежденный мост через реку Марица, ее части, встречая слабое эпизодическое сопротивление, принялись продвигаться в сторону стратегически важного транспортного узла - города Эдирне. Но отнюдь не первоначальные успехи армии являлись причиной получения ею единственного на все войско Авиационного отряда. Дело заключалось в том, что именно 2-я армия вела наступление по относительно равнинной местности, где имелась возможность подыскать подходящее для аэропланов летное поле. В то время как 1-я и 3-я армии вынуждены были продвигаться по горным дорогам, где, порой, даже провозка полевого орудия составляло немалую проблему. Что уж тогда было говорить об аэропланах, для перевозки каждого их которых требовалось до трех крупных повозок, за исключением разве что малюток Блерио-11, в сложенном состоянии помещавшихся в одну.
Вот только повозки не понадобились. Отступавшие турецкие войска не потрудились привести в негодное состояние железнодорожные пути, и потому всю первую неделю прибывшие из России добровольцы с относительным комфортом тащились вслед за пехотными дивизиями. И только 22 октября они, наконец, покинули успевший стать почти родным поезд. Именно в этот день болгарская армия подошла к Эдирне, через который проходили все железнодорожные пути обеспечивающие снабжение Западной армии Османской империи. Естественно, оставлять столь важный перевалочный пункт без должного прикрытия никто не стал бы, и потому в самом городе, крепости и в оборудованных в округе укрепрайонах размещалось не менее 70000 солдат, о быстром уничтожении которых нечего было и думать.
Вследствие ненастной погоды стоявшей последние пару недель, большая часть полей и дорог оказались непригодны не только для размещения авиации, но даже для продвижения сухопутных войск. Размытые дождем дороги и залитые поля уже после прохода первых отрядов превращались в непроходимые болота, по которым даже лошади продирались с трудом. Пехота, сжав зубы, медленно брела вперед, но каждый километр стоил болгарской армии не одной пары сапог. Подметки десятками засасывались в грязь, доставляя бредущим по дорогам солдатам возможность прочувствовать все прелести походной жизни. Походные кухни хоть и имелись в армии, не могли проехать вслед за пехотой по разбитым дорогам, и потому о горячей пище приходилось только мечтать. Уже на пятый день болгарские солдаты готовы были нести походные кухни на руках, лишь бы съесть на привале что-нибудь теплое, но командиры вынуждены были нагружать их плечи разобранными орудиями, поскольку кони тащить их дальше уже не могли. Только оценив "масштаб трагедии" все без исключения авиаторы осознали, насколько им повезло с железной дорогой оградившей их от всех тягот и лишений легших на плечи пехотинцев, кавалеристов и артиллеристов.
