Когда за последним из уходящих министров, включая Михайлова, закрылась дверь, Костюченков, как примерный первоклашка сложил руки на столе, приготовившись к серьезному разговору. В глазах промелькнула тень тревоги. Не любил военный разведчик спонтанных разговоров, к которым специально не готовился. И хотя никаких серьезных прегрешений он за собой не чувствовал, но все равно внутри присутствовало некое напряжение от неизвестности. Однако вскоре он заметил, что и Афанасьев заметно нервничает. Это было видно по тому, как слепо и бесцельно он передвигает предметы, лежащие перед ним, не решаясь заговорить первым. Решив про себя, что шеф все же находится в более нервозном состоянии, Игорь Олегович рискнул подстегнуть ситуацию, одновременно приободряя руководство:
— Говорите, Валерий Васильевич. Сами знаете, дальше меня информация никуда не пойдет.
— Да я не о том, — поморщился Афанасьев из-за того, что приходится обращаться с личной просьбой к руководству такого могущественного ведомства, как военная разведка (смех и грех). — Просто не знаю, как и с чего начать…
— С самого начала, — вновь попытался смикшировать ситуацию Костюченков.
— С самого начала — слишком долго будет, — возразил Афанасьев. — Ну да ладно. Постараюсь изложить самую суть.
Адмирал всем корпусом подался вперед, буквально навалившись на столешницу.
— В общем, так. Ты, Игорь Олегович, извини, что на «ты», просто хочу с тобой, как мужик с мужиком поговорить. Без званий и чинов, так сказать.
Дождавшись утвердительного кивка продолжил:
— Да, так вот. Ты, Игорь Олегович, наверное, тоже уже в курсах, что за неподобь приключилась в моем семействе? — пытливо воззрился он на разведчика. У того тут же отлегло на сердце, но он сдерживая облегченный вздох, не торопясь склонил голову.
— Краем уха, — подтвердил он.
— Дело некрасивое и довольно постыдное. Ну, да не об этом речь. Я о другом хотел с тобой поговорить.
— Слушаю.
— Помнишь, месяц назад, когда мы у тебя всем гамузом пребывали в Ясенево?
— Отлично помню, — закивал сухопутный адмирал.
— Так вот, после той головомойки, что устроили ваши архаровцы, довелось мне побывать в вашей местной столовой.
На этом месте Валерий Васильевич сделал паузу. Было видно, как трудно ему даются слова. Но все же он сумел быстро собраться и преодолеть неловкость.
— В-о-о-т, — протянул он, собираясь с духом и очередной порцией мыслей.
На этот раз Костюченков не стал торопить события, а смиренно и моча ждал продолжения, которое не замедлило с приходом.
— Ладно! — хлопнул ладонями по столу Глава хунты. — Нечего сиськи мять! Мы тут не кадеты. Говорю, как есть. Там, в столовой, на раздаче встретил женщину, которая меня чем-то зацепила. Я и сам понимаю, что конь уже старый, однако и подковы сдирать с меня вроде бы еще рановато. Дочери взрослые, внуки тоже уже не дети. У всех своя жизнь, а я вроде того тополя на Плющихе — ни Богу свечка, ни черту кочерга. Ну, в общем, сам понимаешь, — заглянул он прямо в глаза собеседнику, будто жалом впился.
