Совсем сдурели?! Это орет Кёберляйн-отец, подходя к троим сбоку и отвешивая одному из них звонкий подзатыльник.
Приходится взрывать, иначе не пробраться, отвечает один из сыновей.
Простите, господин Кёберляйн, подает голос тот, кому досталась оплеуха, и голос у него и вправду звучит виновато.
Пошли, приказывает старший Кёберляйн, надо найти проход. От вас один хаос и никакого толку.
Они никогда не найдут единственного настоящего прохода, шепчет Берти.
Четыре фигуры с фонарями и с ними два Кёберляйна ныряют в черную дыру в стене ангара 3 нашей великой электростанции.
Во вселенной воцаряется тишина.
Взорвать бы их вместе с их башней, произносит Берти.
У нас связаны руки, отвечает отец и ложится в кустах на живот. Когда-нибудь и Кёберляйны сдадутся, откликается Берти и опускается на землю рядом с отцом. Они весь ангар порушат своим динамитом, их самих же там и завалит.
Лежим, ждем. Небо уже светлеет, птицы просыпаются, а Кёберляйны куда-то пропали. В ангаре что-то стучит и хлопает, еще раз один взрыв сотрясает весь мир, но совсем не так, как прежде, и вспышек больше не видно, и тени не вырастают над нами. Самым мудрым решением было бы обождать несколько дней, говорит отец. Кёберляйнов надолго не хватит, скоро выдохнутся, обломают на этой электростанции все свои зубы. И вот тогда вернемся мы и настанет день великого погружения для Специального.
Давайте еще немного подождем, уговариваю я.
Идиоты, выкрикивает Берти в сторону электростанции.
Нечего ждать, поехали, отвечает отец и встает.
Ни за что, кричит Берти. И вот он уже вскочил и исчез в кустах, только ветки захрустели. Один прыжок, и он уже у входа в ангар, исчез в дыре, тишина.
Недобрый знак, замечает отец, оставайся здесь. И следует за Берти. Но разве я могу бросить своих! Никогда! И я, вытянув вперед руки, продираюсь сквозь кусты, а они шлепают меня ветками по щекам.
В ангаре полный хаос. Отец обшаривает светом фонаря стены. Динамит Кёберляйнов разнес все в клочья. Обломки, куски, как выбитые зубы, валяются на земле. Берти! Отец зовет брата. Из разорванной трубы выстреливает струя пара, мы еле успеваем отскочить в сторону. Глухой гул из глубины, из-под обломков. Вода достает до щиколотки. Следую за отцом. Ноги мокрые, холодно. Из глубочайших подвалов истории в нос ударяет вонь. Эй, я не крыса, нечего меня травить!
Отец проводит меня через узкий проход, мы наклоняемся, пролезая под трубами, или перешагиваем через них. Со всех сторон какие-то голубоватые вспышки.
И тут снова содрогается вселенная от взрыва. Перерыв у Кёберляйнов закончился, снова взрывают, а мы попали в ловушку. Меня отшвыривает и прибивает к полу взрывной волной, левое колено мне прижигает раскаленный, как из печи, бетон. Отец хватает меня за руку и вздергивает снова на ноги. Лицо у него — зубы, борода, глаза — засыпано чем-то белым. Он рывком, едва не оставив меня без руки, тащит за собой. Я спотыкаюсь следом. Голоса со всех сторон, громче, громче, тени прыгают по потолку и стенам. Огромный купол из бетона, как цирк шапито, наполовину уже обвалился, и за ним черное небо и миллионы звезд, как песчинки.
Сейчас я его, орет кто-то. И другие голоса подхватывают, орут и визжат. Вдруг снова тишина, и отец четко командует мне: ложись! И всем своим весом, всем телом приминает меня к земле. И небо над нами взрывается миллионами цветов, теней, гор, океанов, пенными разливами, и замирает на мгновение, как в рассказах барона Мюнхгаузена, как праздничный фейерверк. И я вижу озеро, из него выныривает гладкая мокрая голова и снова скрывается под водой. Потом меня как будто разрывает изнутри, как будто у меня в животе взорвался воздушный шар, грохот в голове, барабанные перепонки почти лопаются. Все переворачивается, земля оказывается вверху, на меня что-то наваливается. Все. Темнота.
Я вижу сон, волшебный сон: я и длинноносый Тимо внутри книги. Зеленая долина за Вогезами, лес и наша деревянная хижина, перед ней — длинноносый Тимо в медвежьей шкуре, держит меня на руках. Из трубы идет дымок, топится камин. И «Золтар» здесь, предсказатель королей, а сразу за домом начинается берег моря. Тимо лежит рядом со мной и сыплет мне на голый живот песок тонкой струйкой. Мама прислонилась к пальме и улыбается нам. Берти ловит золотых жуков, на обеих руках у него надувные нарукавники для плавания. Отец наклоняется ко мне и повторяет: ты остаешься здесь! Конечно, я остаюсь здесь, куда же я отсюда!
