*
* *
Вторник. Господи, я думал,
этот день никогда не кончится. Платье, Патканян, Харчевский, Минусовой этаж...
А что в сухом остатке? Оборваны ещё несколько нитей. Новых нет. Хорошо хоть
мастера нашли, но ещё не известно, в какую копеечку это встанет. Проклятый
шёлк!
А Каменцев этот... вот,
значит, какова цель Проекта. Чтож, залезть к нему в голову и впрямь
соблазнительно. Интересно, сколько процентов набежали на тот миллион за сто
лет?
Но... мне кажется, в
эксперименте есть что-то изначально неправильное. Ребята, которые придумали
колацию, начальники, которые подписывали проект, не учли чего-то... чего-то
важного...
Много надо обдумать, но сил
нету, голова будто камнями набита. Скорее бы домой!
*
* *
Среда
Профессор стоял у стеллажа, на
фоне разноцветных корешков книг, и читал книгу в чёрной обложке с золотым
крестом.
- Доброе утро, Эдуард Васильевич!
Всё-таки нашли что почитать?
- Здравствуйте, Павел! Тут
отрывки, как вы и предупреждали. "Не судите, да не судимы будете". -
он перелистнул страницу, - И даже это, то что вы мне говорили: "алкал Я, и
вы дали Мне есть; был странником, и вы приняли Меня". А я и забыл, что это
из Библии. Надо же, как моя память всё ловко рассортировала. Жаль только,
контекста не сохранилось. Хотелось бы всё это в контексте перечитать. -
Харчевский закрыл книгу и аккуратно вернул её на полку, - Кстати, Павел, можно
личный вопрос?
- Ну... задавайте. - Карев сел на
стул, и против воли принюхался: в воздухе витал неприятный прелый запах.
- Знаете, когда мне прежде
доводилось слышать о вашей конторе, я был уверен, что вы просто сидите и пишите
в своих отчётах то, что в голову взбредёт. А теперь вижу, что всё куда
основательней. Мне интересно... зачем это вам?
Вонь исходила от гниющих роз в
опустевшей банке.
- Работа такая.
- Работ много. Почему вы избрали
именно такую?
- Чтобы увидеть другую изнанку
жизни.
- Что вы имеете в виду?
- Лакированная шкатулка с
червями.
- Простите?
Следователь нахмурился и закинул
ногу на ногу.
- Мои родители были нигилистами.
Так они себя называли. Культура, в которой меня воспитали, да и не только меня,
с детства вколачивала веру в то, что жизнь состоит из лакированной поверхности
лицемерной показухи, под которой скрываются лишь грязь да черви порока - и
больше ничего.
- Так...
- А я чувствовал за этим ложь. Не
может жизнь человека ограничиваться только коробкой и червями. Должно быть
что-то иное. Совсем иное. И вот Тонн, основатель "Дознания", словно
вывернул и показал иную, светлую изнанку жизни и сказал: "вот, ребята, вот
оно, то самое, что вы чувствовали, но боялись признать, о чём вам столетьями
лгали болтуны, придите и потрогайте. Оно реально!" И мне, в общем,
захотелось придти и потрогать.
- Не разочаровались?
- Напротив! Это затягивает.
Конечно, рутина утомляет, когда нужно перекапывать "блестяшки"...
- Что?
- Так мы называем корыстные
добрые дела. Как правило они всплывают первыми, среди них и приходится искать
настоящее золото. Скурпулёзно перебирать, проверять, испытывать. Корысть -
главный принцип, лакмусовая бумажка, по которой можно отличить элемент
лакированной коробки от той самой светлой изнанки.
- А вам не кажется, что для
многих людей ваши отчёты по дознаниям - тоже лишь элемент коробки?
- Может быть. Тут уж каждый
решает сам. Но кто захочет ощутить - ощутит. Потому что мы действительно
стараемся откопать настоящее. Наверное, как древние золотоискатели. Перекапываешь
кучу грязи и пустой породы, зато какая радость, когда находишь настоящий
слиточек!
- И обязательно находите? -
сощурился профессор.
- Как правило. Хотя и не всегда.
Настоящие добрые дела тяжело искать. Их не документируют. О них забывают.
Свидетелей как правило нет, или очень мало. Обстоятельства... неоднозначны. И
метод колации как раз должен помочь. Ведь сам человек знает о себе заведомо
лучше других.
Харчевский приподнял уголки губ,
а потом неожиданно посерьёзнел.
- Ещё я хотел спросить. Вы сказали,
что встретились с Катей...
- Ваша дочь? Не встречался,
разговаривал по связи.
- И как она... там?
- Мне сложно с чем-то сравнивать.
Судя по всему, глубоко переживает то, что с вами случилось.
