Некоторый люди хороши, когда их
мало. И чем их меньше, тем они лучше. Кстати, говорливых среди них -
большинство.
Карев включил персоналку и полез
в блокнот, искать номерок госпожи Харчевской. Ещё очень неблизко до блаженных
18:00, когда можно будет наконец расслабиться и подумать о минувшем дне, глядя
из салона прыгуна на проплывающий внизу город и даже, быть может, что-нибудь
надиктовать для дневника...
*
* *
Пятница. День, окрашенный
предвкушением выходных, особенно после обеда. В пять уже никто толком не
работает. В этот раз для меня не так. Проект тяготит сверхурочкой, контору
придётся посетить и завтра и послезавтра.
Да и сегодня денёк выпал не
по-пятничному хлопотный. Масса новых впечатлений, которые ещё не успели отлежаться
в памяти, оставляя, как при литографии, отпечаток уходящего дня. Первая встреча
с Харчевским, разговор с его женой. Оба по-своему тяжёлые люди. Особенно она.
Наверное, стоило заехать к ней на дом, такие люди не любят говорить о личном по
телефону. Но что толку, - результат был бы тот же, а неприятный осадок -
сильнее.
Идея насчёт платья довольно
свежа, спасибо Соне. Хоть что-то приятное за сегодня. Посмотрим, как отнесётся
Инна, если ей понравится - одной горой на плечах меньше.
И ещё: не умею я брать
интервью. И выдавать себя за кого-то другого тоже не умею. И не люблю.
*
* *
Суббота
- Ну что, Эдуард Васильевич,
давайте знакомиться заново. - послышалось из прихожей на следующее утро, едва
часы показали одиннадцать, и тут же вчерашний усатый тип прошмыгнул в комнату,
- Старший следователь Павел Карев, "Предпоследнее Дознание".
Харчевский не ответил и даже не
взглянул в сторону гостя.
- Как вы уже, наверное,
догадались, расследую я вашу нескромную персону. Кстати, впервые имею
возможность общаться с подследственным.
Профессор по-прежнему молчал.
- Понимаю. - следователь
неторопливо прошёлся по комнате, - Вы этого не ждали. И я помню ваше отношение
к моей службе. Но работать-то надо! - усатый парень задержался у журнального
столика и склонился над банкой с розами, - Ах, какой аромат! - Карев
распрямился и снова посмотрел в спину профессора, - Поверите ль, мне и самому
общение с вами удовольствия не доставляет. Не я выбирал вас. Начальство
спустило. Теперь вот вожусь.
Лысый толстяк по-прежнему глядел
в противоположную стену. "Ноль эмоций" - как говаривали древние.
- Вчера общался с вашей бывшей
женой. - Карев продолжил прогулку по комнатке, - Экспрессивная женщина. Уж как
я её ни уламывал, - наотрез отказалась сотрудничать. Сроду, говорит, за Эдиком
добрых дел не водилось, и не ищите. Ну, тут уж ничего не поделаешь - искать
надо. И я найду. - голос следователя на миг стал резким, - Супруга ваша ещё
много чего говорила, но это уж... опустим.
Снова быстрый взгляд на
неподвижного профессора - никакой реакции.
- А вы неплохо здесь со
вчерашнего прибрались. - заметил следователь, остановившись у завешенной рамы,
- Может, мне и оставшиеся осколки выбить, так сказать, для порядка?
- Нет! - заговорил хозяин, - Не
надо!
Следователь выдержал паузу, глядя
в требовательные глаза толстяка.
- Ну чтож, нет - так нет. Тогда,
быть может, поговорим?
В три шага он вернулся к стулу и
уселся, широко расставив ноги. Снова вчерашняя диспозиция: хозяин на диване,
гость на стуле, друг против друга.
- О чём... говорить? - выдавил из
себя профессор, отвернувшись к стене.
- Знамо, о чём. О добрых делах.
- Не знаю за собой таких.
- Эдуард Васильевич, ну зачем вы
так со мной? Я ведь последний человек, с которым вы общаетесь в этой жизни.
Неужели ещё не понятно? Вы в глубокой коме. Эти стены и предметы, равно как и
моя проекция воссозданы в вашем сознании с помощью экспериментальной
медицинской аппаратуры.
- Впервые слышу о подобных
экспериментах.
- Ещё бы! Такие вещи не
афишируются. Но не о том речь. Главное, что нам предстоит вместе поработать над
вашей биографией. Покопаться, поискать доброе, светлое, вечное...
- А я, может быть, не хочу. -
мрачно огрызнулся профессор, - Мне до вашей работы дела нет. Ну, что вы мне
сделаете? Пытать будете? Ещё что-нибудь сломаете?