Дальше, за границей агломерации, уже не было ничего… То есть ничего – с точки зрения прямых интересов обитателей города. Там на сотни километров вширь раскинулись сельскохозяйственные угодья и скотоводческие фермы, в которых хозяйничали устройства, требующие лишь надзора немногочисленных специалистов. Кое-где среди культурных полей можно было встретить странные строения – полностью автоматизированные перерабатывающие центры, фабрики, почтя целиком упрятанные в глубь земли, чтобы они не занимали ценной поверхности полей и пашен. Для среднего арголандца внегородские территории как бы и не существовали. Мало кто задумывался над тем, откуда берется все то, чем он пользуется ежедневно, хотя каждый в свое время все это изучал. Однако знания эти, для большинства бесполезные в жизни, быстро выветривались из памяти, и многие люди, опрошенные о происхождении предметов питания или повседневного употребления, не смогли бы сказать ничего сверх того, что происходят они из соответствующего автомата или склада.
В ситуации, когда почти каждый арголандец всю свою жизнь не вылезал за пределы агломерации, поглощенный легальным либо нелегальным приумножением пунктов, трудно было удивляться такому положению. Проблемы созидания благ могли интересовать самое большее каких-нибудь наимудрейших нулевиков – тех, что напридумывали все эти смешные машины, отлучающие человека от земли и фабрики. Важнее было то, что за свои пункты каждый мог получить все, что ему необходимо, да еще и оставалось на экспорт в другие агломерации, откуда взамен поступали разные импортные деликатесы и предметы роскоши, доступные за желтые тем, кто умел их добывать.
Шоссе и железные дороги служили исключительно подвозу товаров в город и вывозу скапливающихся в нем отходов для переработки или уничтожения на предприятиях, производящих энергию. Агломерация была огромным живым организмом, полипом, развалившимся среди гигантского простора и высасывающим из него все, что удавалось. Где-то далеко, разбросанные по большому континенту, существовали подобные. Столь подобные, что ни у кого, собственно, не было достаточно серьезных поводов наведываться туда. Тем более что это обошлось бы в головокружительную сумму пунктов.
Давние исторические причины миграции населения – желание обрести более легкую жизнь, высокие заработки – перестали действовать с момента повсеместной унификации принципов хозяйствования и введения единой интеллектуальной разрядизации. Теоретически можно было зарегистрироваться в любой агломерации, но связанные с этим формальности и расходы оказывались эффективной преградой против перемещения людей. Мировая хозяйственная система выровняла уровень жизни обитателей планеты столь тщательно и результативно, что граждане одного и того же разряда чувствовали себя одинаково в любой точке земного шара.
С того момента, когда промышленность и сельское хозяйство подверглись полной механизации, исчезли мелкие центры – города, села, поселки вокруг больших промышленных предприятий. За пределами агломерации люди оказались совершенно излишними, площади были необходимы под поля. Бывшие жители небольших населенных пунктов были поглощены огромными агломерациями, увеличив тем самым массу «резервных», которым не находилось занятий в городах. Но здесь можно было жить, даже не работая. Здесь же находились автоматы, склады, культурно-увеселительные заведения, жилища.
Для некоторых неработающих – таких, например, как Снеер, – агломерация была благодатным полем для развития в нелегальной, но прибыльной деятельности по оказанию услуг, умножающих сравнительно скромные доходы из фонда общественных дотаций. Но чтобы получить такие дополнительные доходы, надо было иметь соответствующий разряд. Не на Ключе, а в голове, как говаривал Снеер. Большинство неработающих с разрядом от четвертого до шестого, а также некоторые трояки, обладающие не слишком потребными профессиями, без протеста принимали материальный статус, следующий из их положения на интеллектуальной лестнице. Одинаковое для всех разрядов количество красных пунктов гарантировало удовлетворение ежедневных потребностей, а определенное количество давало возможность пользоваться дополнительными утехами, представляемыми городом.
