Макарий вытянул руку, указывая на крутой спуск в долину, простиравшуюся перед ними. Солнце клонилось к закату, возвышающиеся скалы и заросли кустарника отбрасывали длинные тени на известняковые склоны, на которых редкими островками росла побуревшая от солнца трава. Отсюда было видно, что противоположный склон усеян небольшими темными отверстиями, выдолбленными в камне человеческими руками. Склон был покрыт тонкой сеткой тропинок, будто сшивающих все воедино.
— Это долина Енном, — сказал Макарий с благоговением.
Меридий внимательно оглядел узкое ущелье. Оно окаймляло западную и южную границы Иерусалима, словно глубокий крепостной ров, вырытый самой природой.
— А как называется долина, с которой это ущелье соединяется в нижней точке?
— Долина Кидрон.
Склоны долин Енном и Кидрон были из известняка, сами долины заполнены кучами камней. Если здесь когда-то и росли деревья, то, очевидно, все они срублены солдатами Десятого легиона и использованы в качестве топлива. Им надо было обогреваться, готовить пищу и обжигать кирпичи. Теперь здесь росла только трава и кустарник.
— Позволь мне показать тебе самые интересные гробницы, — сказал Альбион Меридию и быстро пошел вниз по склону.
Меридий двинулся вслед за ним, аккуратно переставляя ноги. Пока они шли по этой опасной тропе, он заметил вокруг множество украшенных резьбой плиток из известняка, рассыпанных по склону. Некоторые являли собой просто выдающиеся произведения.
— Макарий, что это?
Шедший позади него Макарий глянул в ту сторону, куда показывал Меридий.
— Боюсь, это куски разбитых оссуариев, ящиков для захоронения костей покойного. Всякий раз, когда спускается темнота, сюда приходят грабители могил.
— Грабители могил?
— Ну да. Безусловно, мы выставляем охрану, но от этого мало толку. У нас просто нет столько людей. Они постоянно роются в гробницах в поисках драгоценных камней и золота. Вообще всего, что можно продать.
— Они вламываются в гробницы и вытаскивают оссуарии наружу?
— Или разбивают их прямо внутри, в гробницах. Но полагаю, им проще вытащить оссуарий наружу, чтобы посмотреть, что в нем внутри.
Тропа свернула в сторону. Сложенные из известняка утесы возвышались над ними на три или четыре человеческих роста. Они миновали несколько высеченных в скале гробниц с квадратными и Т-образными входами, закрытыми массивными камнями.
— Насколько древние эти оссуарии? — спросил Меридий.
— Обычай хоронить умерших в таких оссуариях существовал не слишком долго. Насколько мы можем предположить, началось это лет за тридцать до рождения Господа нашего и продолжалось вплоть до разрушения Храма в семидесятом году.
— Значит, все они относятся к тому времени, когда Господь наш пребывал среди нас?
— Примерно так.
— Сюда! Епископ Меридий, иди сюда и посмотри на эту! — позвал их Альбион.
Меридий поспешно пошел туда, где стоял юноша. Фасад гробницы был просто великолепен. Каменщик высек в скале квадратное углубление размером в рост человека и глубиной в три сажени и тщательно его выровнял. Оно продолжалось Т-образным проемом, который был закрыт крупным камнем. Над входом были искусно высечены три переплетенных круга, каждый из которых окаймлялся треугольниками, что делало их похожими на большие цветы с шестью лепестками.
— Это прекрасно. Я и не знал, что иудеи были столь искусными каменщиками, — сказал Меридий.
Альбион улыбнулся, довольный его словами.
— Это моя любимая, но тут их тысячи. Хочешь посмотреть на другие, столь же необычные?
— Нет, не сегодня. Я устал. Может, завтра.
— Хорошо, — согласился Альбион.
Макарий удовлетворенно кивнул, глядя на Альбиона.
— Благодарю тебя, брат, за оказанную сегодня помощь. Ты сможешь отвести епископа Меридия в келью, которую мы приготовили для него в монастыре?
— Конечно. Прошу за мной.
Альбион пошел обратно вверх по ущелью. Меридий шел следом за Макарием. Солнце уже село, и на город спустились сумерки.
Подъем был утомителен. Когда они выбрались из ущелья и пошли к городу по пологому склону, Меридий и Макарий тяжело дышали.
Меридий остановился, чтобы перевести дух, и повернулся к Макарию. Альбион продолжал бодро идти дальше.
