Рядом с ним она переживала целую гамму эмоций и ощущений. Ее бросало то в холод, то в жар, волны страха сменялись приливами возбуждения. Сила собственных чувств пугала Изабеллу, ей казалось, что она исчезает, растворяется в Орландо.
Он словно почувствовал охвативший ее страх, отстранился, переводя дыхание. Изабелла снова вернулась в реальный мир, услышала смех, журчание воды, щебетание птиц.
– Я… я должна идти, – прошептала она, отворачиваясь от его пристального взгляда и надевая капюшон.
Если бы с такой же легкостью она могла укрыть свое сердце.
– Кузина будет искать меня.
– Позвольте мне проводить вас домой, – предложил он.
Изабелла вспомнила, как неожиданно он исчез тогда, в соборе, и почувствовала смятение. В какую игру он с ней играет? Чувствует ли он то же, что и она? Или решил подшутить над деревенской простушкой, не привыкшей к флорентийским развлечениям?
– Я пойду одна, – ответила она.
– Тогда я отправлюсь следом, чтобы убедиться, что вы в безопасности, – твердо сказал он. – Обещаю, меня никто не увидит у дома вашей кузины.
Изабелле просто хотелось домой, побыть в одиночестве, подумать. Она кивнула, повернулась и пошла прочь. Уже через несколько мгновений она очутилась на оживленной улице. Люди окружали Изабеллу со всех сторон, возвращая ее к реальности.
Один раз она обернулась. Верный своему слову, Орландо держался поодаль, но Изабелла была уверена, что он неотступно следует за ней. Ее темный ангел.
Наконец она подошла к палаццо Катерины. Дворецкий распахнул перед ней дверь. Очутившись в прохладном полутемном дворе, она обессиленно привалилась к стене.
На ее губах помимо воли расцвела улыбка. Только Орландо мог так вскружить ей голову. Подхватив юбки, Изабелла побежала вверх по лестнице.
Орландо улыбнулся, увидев, с каким встревоженным лицом Изабелла обернулась на ступеньках дворца. Он прекрасно знал, что она не может его увидеть.
Изабелла не была похожа ни на одну из известных ему женщин. В ней сиял какой-то внутренний свет, который он редко замечал в людях, и этот свет манил его к себе, как мотылька. Орландо понимал, что, если подойдет к Изабелле слишком близко, ее огонь погубит его, он забудет обо всем на свете. Забудет то, над чем трудился так упорно и так долго.
Однако мысль о том, что он должен расстаться с ней, казалась ему невыносимой. Только не теперь, когда ему предстоит еще так много узнать о ней…
Орландо повернулся и широкими шагами пошел прочь от дома Изабеллы. Улицы Флоренции были, как всегда, многолюдны. Атмосфера над городом сгущалась. Это было не обычное предвкушение наступающей весны, времени праздников и пиров. В воздухе витало какое-то напряжение. Орландо ощущал его, но не мог разгадать причины. Радость от встречи с Изабеллой померкла, в этом, реальном мире его жизнь была подобна острию ножа.
Сжав пальцы на рукоятке кинжала, который он всегда носил за поясом, Орландо свернул на узкую извилистую улицу, ведущую прочь от реки. Там, у фонтана, он увидел человека, которого искал.
Один из его стражей, которых он нанял, чтобы следить за тем, что происходит в городе. Этот человек помог ему спасти Изабеллу от грабителей. Мужчина спокойно наблюдал за прохожими, подрезая ногти кончиком ножа.
Орландо сел рядом на каменный выступ фонтана, но мужчина даже не пошевелился.
– Есть что-нибудь новое? – спросил Орландо, окидывая взглядом переполненную площадь.
Страж пожал плечами:
– Кое-кто высказывает недовольство.
Орландо издал невеселый смешок.
– Это все равно что сказать, что небо во Флоренции голубое.
– Некоторые знатные семьи говорят, что Медичи зашли слишком далеко.
Орландо задумчиво кивнул.
– Веспуччи? Пацци?
– Да, но есть и другие.
– Якопо Пацци давно заключил перемирие с Лоренцо Медичи.
– Старый Якопо, может, и заключил, но его сыновьям и внукам это, кажется, не по вкусу. Молодой Якопо недавно напился и стал жаловаться на убытки, которые несут банки Пацци из-за Медичи.
А Маттео Строцци ходил в приятелях у молодого Пацци. Вдвоем они часто наносили разорительные визиты в бордели и таверны города. Какое отношение Строцци имеет к запутанным отношениям Пацци и Медичи? Окруженный телохранителями и наемными головорезами, Строцци всегда готов был к стычке.
