— Хэмилтон, Эрика — потрясающий гид, — воскликнула Сисси. — Без нее мы были бы как без рук.
— Настоящий талант, — подтвердил Симс. — Зря она его губит.
— Приятно слышать, елки-палки, — сказала Эрика. За ужином Эрика не переставала расспрашивать Колдуэллов про Нашвилл.
— Собираетесь к нам в Нашвилл? — спросила Сисси.
— Черт его знает, — пожала плечами Эрика. — Мир тесен, как вы полагаете?
По дороге домой, когда мы снова перешли на немецкий, и Эрика заговорила нормальным языком, она спросила:
— Ну как? Как тебе мой английский?
— Ты им очень понравилась.
— Нет, ты скажи про английский.
— Мими Фельдерман была права. Ты вполне могла бы сойти за американку.
Эрика просияла. Два года занятий не прошли впустую.
На следующее утро я снова был у Колдуэллов и только собирался объяснить, что Эрика не в пример обаятельнее, когда говорит по-немецки, как они меня опередили.
— Какая очаровательная юная дама! — сказал Симс. — Если тут все девушки такие, то, боюсь, ты никогда не вернешься домой.
— Да-да, очень внимательная и рассудительная, — подхватила Сисси.
— Жаль только, — сказал я, — что Мими Фельдерман испортила ей английский. По-немецки Эрика говорит замечательно.
— Ну что ты, я была так рада, что она нас понимает, — ответила Сисси.
— Да и что такого страшного в Нью-Йорке? — спросил Симс. — Помню, я сам там когда-то жил и с удовольствием побываю еще разок.
Все мои планы были нарушены. Я-то рассчитывал расписать им Эрику со всех сторон, умолчав только о том, что мы обручены, но что я мог сказать теперь, после того как они сами превознесли ее до небес? Делать всякие намеки насчет нашего романа было бессмысленно, это и так ясно — иначе бы я ее не пригласил. Пока я судорожно искал слова, чтобы честно во всем признаться, Симс заговорил о другом.
— Хэмилтон, — спросил он, — что ты собираешься делать, когда вернешься домой?
— Не имею понятия, сэр. Вообще-то меня приняли на юридический, но я не уверен, что это у меня получится. Может, пойду на коммерческий факультет.
— Видишь ли, я тут поговорил с твоими родителями; наверно, я мог бы тебе помочь.
— Помочь, сэр?
— Да. Дело в том, что мы у себя в банке хотим реорганизовать работу международного отдела. В своем теперешнем виде он нас не устраивает. Мир страшно сузился, и нам нужно научиться вести дела не только в Теннесси и даже не только на Юге.
— У Симса есть интереснейшие замыслы, — вставила Сисси.
— Да, Хэмилтон, у меня есть кое-какие интересные замыслы, касающиеся деятельности международного отдела. Но нам нужен человек, который бы мог все это возглавить. Что если я попробую уговорить тебя заняться этим делом?
— Как, в "Камберленд Вэлли бэнк"?
— Ну да.
— В международном отделе?
— Учти, это связано с разъездами. Европа, Япония, Южная Америка.
— Но, сэр, я ведь ничего не смыслю в банковском деле.
— А на первых порах никто ничего не смыслит. Когда к нам приходят новые люди, им всем приходится учиться.
Я не верил своим ушам. Президент одного из крупнейших банков Юга предлагает мне работу, о которой я его даже не просил! Первым моим желанием было начать отнекиваться — мол, куда мне, — но неожиданно для самого себя я вдруг выпалил:
— Сэр, я был бы счастлив работать у вас.
Все оставшееся время прошло в деловых разговорах. Пока Сисси бегала по магазинам на Курфюрстендамм, мы с Симсом предавались мечтам о будущем международном отделе. Планы у Симса действительно были интереснейшие. Мысленно я уже видел себя на разных совещаниях и в аэропортах — сегодня в Каракасе, завтра — в Токио. Обедая в роскошных ресторанах с богатыми клиентами, я буду переманивать их у других банкиров. Подзаймусь французским, а потом выучу японский и испанский. Мы так освоим мировую конъюнктуру, что остальные банкиры только рот разинут. Потом я задумался о своем гардеробе. Как я буду смотреться в своих теперешних костюмах? Наверно, придется приобрести новые — в полоску. А то, что у меня воротнички на пуговицах, — не слишком ли это будет выглядеть легкомысленно?
Прощаясь с Колдуэллами, я испытывал к ним необыкновенную симпатию. Сисси меня обняла, а Симс опять долго тряс руку. Они хором попросили передать Эрике привет и снова отсыпали ей кучу комплиментов. В вагоне метро я чувствовал себя не в своей тарелке: банкиру полагается разъезжать в «мерседесе» или в «кадиллаке». Нет, лучше пусть будет «мерседес». Как-нибудь, когда у меня будет командировка в Германию, мы с Эрикой выберем ту модель, которая нам понравится. Сначала съездим в Берлин — пусть Юрген с отцом полюбуются, — а потом переправим машину в Штаты. Сойдя на Тильплатц, я ощутил острую жалость к тем людям, которые остались в вагоне: им так и суждено до конца дней ездить на метро. Впрочем, может быть, даже и хорошо, что они не знают, как прекрасно быть молодым, да еще на пороге такой потрясающей карьеры!
