— Боюсь, что это невозможно, дети.
Джуд расстроилась, увидев их печальные личики, но лучше, если они расстанутся с ним раз и навсегда и не станут питать бесплодных надежд.
— Господин Ди Росси — очень занятой человек.
Лука присел перед детьми:
— Может быть, лучше вы как-нибудь приедете ко мне на чай в мой загородный дом? У меня есть маленькая девочка. Она немного старше вас.
— Ура! — закричали хором близнецы. — Тетя Джуд, можно нам туда поехать?
— Посмотрим.
Провожая Луку до порога, она чувствовала, как ее переполняет клокочущий гнев. Быстро оглянувшись, она последовала за ним в коридор, оставив дверь в комнату слегка приоткрытой, чтобы не упустить детей из поля зрения.
— Да как посмели вы внушать бедным детям ложные надежды! — накинулась она на него свистящим шепотом. — Это жестоко. Зачем это вам? Ушли бы с миром — и остались бы в наших воспоминаниях хорошим человеком. — Она горько усмехнулась, перевела дух и продолжила:
— Как я посмотрю им в глаза, когда они поймут, что никакого приглашения не будет? Вы уйдете и никогда не вспомните о них. — Она насупила брови, с удивлением услышав вопросительно-молящую нотку в своем голосе. — Но я не смогу им ничего объяснить, — закончила Джуд с неожиданной грустью в голосе.
Лука делал вид, что внимательно слушает, но ее обвинения его совершенно не задевали. Некоторое время он стоял и смотрел на нее, сохраняя на лице загадочное выражение.
— Что вы на меня смотрите! — еще больше рассердилась она, поняв, что он не собирается ей отвечать.
— Вы же не хотите, чтобы я ушел. Ведь именно в этом кроется вся проблема?
Джуд вспыхнула до корней волос.
— Да уходите же наконец отсюда, и проблема разрешится сама собой. Да по мне, провалитесь вы хоть сквозь землю!
Лука улыбнулся, приведя Джуд в крайнюю степень смятения, так как улыбка украсила его еще больше.
— Знаешь, дети очень похожи на тебя, только теперь я это понял, — сказал он, продолжая разглядывать ее. — Все вы одинаково надуваете губы.
— Я никогда не надуваю губы, — резко возразила она. И тут заметила, что он внимательно и без улыбки уставился на ее губы. Ее сердце вновь подскочило в груди, и она решила заполнить опасную паузу болтовней:
— Плохо то, что вы солгали детям, не думая о последствиях. Сказали, что у вас есть дочь, которой на самом деле никогда не было.
— У меня действительно есть дочь. Ее зовут Валентина.
— В самом деле?
— Я не думал о последствиях лишь тогда, когда целовал тебя.
Ничего себе! И что он хотел этим сказать? Что он себе вообразил!
— Забудьте, — небрежно бросила она. — Я уже забыла об этом. Это был ничего не значащий пустяк.
— Это был далеко не пустяк. И мы оба это прекрасно почувствовали.
— Так что же вы хотели сказать? Что вы почувствовали ко мне отвращение? Гадливость? Если бы это было действительно так, то не кажется ли вам, что при этом вы довольно странно себя вели! Слишком активно!
— Разве фрустрация всегда доводит тебя до такого жуткого состояния?
— Фрустрация?
— Это когда совершаешь рискованный поступок, не зная, чем это закончится.
Джуд уставилось на него.
— Господи! Да я никогда… Да неужели можно было подумать… — Она энергично тряхнула головой. Какие глупости!
Взгляд его темных волнующих глаз пронизывал ее насквозь.
— Ты хотела меня.
Больше жизни, подумала она.
— Если бы нас не прервали, мы бы закончили наше объяснение в постели, а вернее — прямо там, на ковре. Мы бы просто не дошли до постели.
Этот проникновенный голос привел ее в полное смятение. У нее против воли вырвался чувственный стон. Встряхнувшись, Джуд попыталась отогнать прочь соблазнительные мысли, застилавшие ее сознание.
— Вы вульгарны и грубы! — с трудом выговорила она, задыхаясь и с силой прижимая кулаки к своим пылающим щекам.
Он смотрел ей прямо в лицо.
— Ты удивительно страстная женщина. Таких я еще не встречал. Я держал в своих объятиях живой огонь!
Это он обо мне?
— Только я не имею привычки обманывать детей.
Мне просто захотелось, чтобы малыши побывали у меня. Мы недавно вернулись из Италии, и здесь у Валентины пока еще нет друзей. Ей было бы интересно пообщаться с детьми примерно ее возраста. Я показал бы вам наш новый дом. Раньше там жил приходский священник. В нем девять спален. Спальнями занимается домоправительница, которая постоянно устраивает там сквозняк.
