- Вам кого?
- Я к Сергею Матвеевичу. Что-то не открывает.
- Их дома нет. Наталья Даниловна к нему в больницу поехала.
- А что с ним?
- Колено сильно зашиб, в аварию попал. А вы кто будете?
- Знакомый... Он в какой больнице? Не знаете?
- Чего ж не знаю, я сам отвозил его на своей машине?! В 4-ю городскую, в травматологию...
Спускаясь по лестнице, Агрба думал, что надо было спросить, где, при каких обстоятельствах Назаркевич повредил колено и когда вернулся из Богдановска: в тот же день или после. Сосед Назаркевичей мужик разговорчивый, видно, отношения между ними хорошие, так что мог знать и это. Но поразмыслив, майор пришел к выводу, что поступил правильно, воздержавшись: нельзя слишком "давить на газ", эдакое неумеренное любопытство настораживает. Люди замыкаются...
Выйдя во двор, Джума посмотрел в сторону гаражей. Велик был соблазн взглянуть на автомобиль, покрытый до земли выгоревшим брезентом, но появился народ - люди возвращались с работы, на качелях молодая мамаша катала девочку лет четырех. Так не солоно хлебавши, Агрба двинулся к трамвайной остановке.
Джума шел по больничному коридору в сопровождении врача-ординатора, накинув на плечи халат.
- Здесь, - сказал врач, останавливаясь у двери в палату. - Он в левом углу у окна. Я вам не нужен?
- Нет...
Джума вошел и сразу скис: в палате шесть коек, на каждой лежал больной, у одних руки и торс в гипсе, в каких-то металлических конструкциях, у других - ноги подвешены в блоках. Агрба подошел к постели Назаркевича. Сесть было некуда - два стула на всю палату, оба заняты банками, книгами, тарелками, крышками.
- Здравствуйте, Сергей Матвеевич, - склонившись, тихо сказал Джума. Я из ГАИ. Вы уж извините, что наведался, я ненадолго.
- Что за срочность? - хмуро спросил Назаркевич.
- Есть пара вопросов... Во вторник, пятнадцатого, вы попали в аварию. Так? - почти шепотом спросил Джума.
- Не во вторник, а в среду.
- Но в Богдановск-то вы ездили во вторник?
- В тот же день и вернулся. А в среду утром опять поехал. Тогда и произошло.
- Вы один ездили?
- Когда?
- Ну, во вторник, в среду.
- Во вторник с начальницей, в среду один.
- Она вернулась с вами во вторник?
- Нет. Осталась в Богдановске.
- А в среду?
- Я не доехал до Богдановска. А в чем, собственно, дело? - начал раздражаться Назаркевич.
В это время открылась дверь, в палату вошли два врача, а с ними стайка студентов. Джума понял, что дальнейшее пребывание здесь уже бессмысленно.
- Выздоравливайте, Сергей Матвеевич.
- Постараюсь, - Назаркевич повернул голову к стене...
Спускаясь по ступенькам и идя затем к трамвайной остановке, Джума пытался разгадать вопрос Назаркевича "А в чем, собственно, дело?" Темнит, или ничего не знает, или - что?..
Только около восьми вечера Скорик ушел из прокуратуры. Домой добрался в половине девятого уставший и голодный. Войдя в квартиру, понял, что здесь Катя: в коридоре стояла ее хозяйственная сумка, а из кухни слышны были какие-то Катины движения у плиты. Он пошел на кухню.
- Привет. Давно пришла?
- Минут сорок.
Они поцеловались.
- Есть хочу, - сказал он.
- Уже жарю картошку. Купила охотничьих сосисок.
- На чем жаришь? У меня ни кусочка масла не было.
- Я достала бутылку подсолнечного.
- Видишь, как хорошо, что у тебя свой ключ! Иначе я бы сидел сегодня голодный.
- И злой.
- Конечно. Я плохо переношу голод.
- Знаю. Ставь тарелки, нарезай хлеб. В сумке у меня свежий батон...
После ужина он ушел в комнату, уселся в кресло просматривать газеты, скопившиеся за два дня. Катя купалась, Скорик слышал, как в ванной шелестели струи воды, попадая на целлофановую занавеску...
Потряхивая влажными волосами, Катя вышла в синем махровом халате, перехваченным в талии поясом. Она уселась в кресло напротив, отбросив полы халата, высоко положив ногу на ногу, и принялась маленькой кисточкой из пузырька покрывать ногти лаком. Запахло ацетоном. Скорик любил этот запах, любил наблюдать за Катей во время этой процедуры. И сейчас, глядя поверх газеты на ее ноги, обнаженные почти до бедер, наблюдая, как очередной раз проведя осторожно кисточкой, Катя ждет, чтоб высох лак, он вдруг подумал: "Интересно, будет ли все это меня занимать, если мы поженимся и я привыкну к ее каждодневному присутствию в этой квартире?"