, говорить св. Григорий Нисский, – поэтому „идущий путем истинной добродетели не иного чего причастен, как Самого Бога; потому что Он есть всесовершенная добродетель»
[200]. Поэтому, познавая Бога, человек научается жить нравственно, добродетельно; „познание Бога обновляет человека»
[201]. А с другой стороны, „чистотою жизни можно уловить ведение»
[202]. Познавая добродетель,. живя добродетельно, человек опытно познает Бога. „Что знаем о Боге? спрашивает св. Василий Великий: „Овцы гласа моего слушают. Вот как уразумевается Бог – чрез слышание заповедей и чрез исполнение слышанного. Вот ведение Бога – соблюдение заповедей Его»
[203]. „Аще заповеди моя соблюдете, будете в любви Моей» (Иo. XV, 10). „Добродетелями, говорит св. Григорий Нисский, пpиo6pетаем мы ведение о благе превосходящем всякий ум как бы по некоторому образу делаем заключение о первообразной красоте»
[204]. Понятия Богоподобия и добродетели, таким образом, в конце концов оказываются тожественными. „Решившись жить свято, мы, говорит св. Кирилл Александрийский, приобретем досточудный образ Его, соделавшись сообразными Тому, Который ради нас соделался подобен нам, Единородному, как Богу, первородному же по человечеству»
[205]. Очистить себя от греховной скверны, достигнуть сердечной чистоты, поэтому, значит приготовить себя, сделаться способным к Богопозннию и Богоподобно. „Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят». „Чем более, говорит св. Тихон Задонский, человек совлекаться будет ветхого человека с деяниями, его тем более облекаться в нового (Кол. III, 9. 10); чем больше будет облекаться в нового, тем чистейшая будет душа, тем большая в ней доброта и красота образа Божия явится; якоже чем чистейшая вода, тем яснее в ней изображается вид солнца; или чем чистейшее зеркало, тем живее в нем изображается подобие лица, смотрящего в него»
[206]. „Чистый сердцем, по словам св. Григория Нисского, не увидит в себе ничего, кроме Бога», поэтому, „чуждаться, сколько возможно порока словом, делом и помышлением, очищая себя от скверны, – это есть подражание Божественному совершенству, окружающему небесного Бога»
[207].
Следовательно, если спрашивать о существе вечной жизни, со стороны душевного состояния человека живущего ею, то сущность ее, источник присущего ей вечного блаженства будет заключаться в святости. Человек потому будет бесконечно блаженствовать, что он (человек) будет святым и в общении со всесвятым Богом. „Царство Божие, говорит св. Апостол Павел, не пища и питие, а праведность и мир и радость о Духе Святом» (Римл. ХIV, IV), т. е. (если отрешиться от частного повода, по которому сказаны эти слова), блаженство и радость Царствия Божия будут проистекать не из удовлетворенности на земле мыслимых, себялюбивых стремлений и запросов человека, – радость будет о Дух Святом, которая необходимо соединяется с праведностью и миром. Человек, поступая в царство Божие, поступает туда не для того, чтобы блаженствовать (если блаженство нужно и можно отделить от добродетели), а для того, чтобы быть святым. Блаженство и святость праведников, с христианской точки зрения, таким образом, – понятия неотделимые одно от другого. Для христианина блаженство только в святости, добродетели и ни в чем более. Раз дана святость, тогда теряют для него первостепенную важность все прочие блага, всякие награды, предлагаемые за святость. Совершенный человек „делает добро не из за пользы, которую бы он получил, но потому, что он считает справедливым делать добро»,… он имеет „обычай делать добро ни для славы, ни, как говорят философы, для репутации, ни для награды от людей или от Бога, – но для того, чтобы проводить жизнь по образу и подобию Божию[208], которая для него является ценной сама по себе. „Потщимся, говорить св. Ефрем Сирин, пойти этим путем (т. е. тесным путем добродетели), потому что самый путь есть жизнь» [209], единственно возможное, единственно законное устроение человека. „ В награду себе» (Псалмопевец в Пс. CXVIII, 40), по словам св. Афанасия Великого, просит жизни праведной и добродетельной,
