Это было одно из старых кладбищ, из тех, что больше похожи на лабиринты, нежели упорядоченное место для захоронения усопших. Хотя, если мне не изменяет память, где-то должна быть широкая просека, однако некоторые темные не утруждали себя поиском проходов и шли напрямик, перепрыгивая оградки и топча могилы. Глядя на это у меня появилось желание развесить на металлических, декоративных прутьях оград их еще живые тела, но я сдержал себя и даже одернул братьев, которые уже частично трансформировались.
Несмотря на страх, я вдруг ощутил легкость. Пришло ощущение, что все, что происходит правильно. Мерзко вспоминать, но меня, как и Руса стала затягивать пучина фанатизма, я ненавидел темных, а люди становились лишь пищей, пройти через труп любого, кто встал на пути, начинало казаться верным решением. Но Костя прав, так нельзя, так неправильно. А то, что происходит сейчас — это правильно. Сегодня должно совершиться правосудие. Цена его будет чертовски высока, играя до последнего момента по плану Исидора, мы сами запачкались по уши. Но разве можно судить человека за то, что он не остановил цунами или бурю? Что мог бы сделать Костя? Отказаться от исполнения задумок старого вампира? Тогда б его просто убили, а спустя какое-то время, тот нашел бы подходящего мага и все бы повторилось. И все же нас это не оправдывает. Не оправдывает то, что случилось с городом, не оправдывает, что девять из убитых сегодня светлых пойманы по моему приказу. Не оправдывает ничего из содеянного. И все же это верно. Мы приносим в жертву не только светлых, но и часть самих себя, но так надо.
Однако сегодня со мной друзья, они тоже небезгрешны, но от этого не перестают быть теми, кому я доверю свою спину. Все правильно. Иди до конца. Даже если страшно, если больно, если нельзя ни с кем поделиться.
Когда я вынырнул из омута мыслей, оказалось, что мы идем по широкой тропе, о которой я вспоминал ранее. Темные стали замедлять ход, так как впереди появился наш конечный пункт.
На небольшом подъеме стояла деревянная часовенка. Вокруг нее свободный от ограды пятачок пространства. Также внимание привлекал пень от свежеспиленного многолетнего дерева. Поверхность спила размером не уступала джакузи. Я нашел взглядом Костю и активно работая локтями, провел свой отряд поближе к нему. Здесь же был и Исидор со свитой, в которой я узнал дэверсулов — тех тварей, что чуть не выпили мою душу в арке возле дома. Сегодня они оказались одеты в балахоны, неприкрытыми остались только тонкие, синие кисти да безносые лица на плотно обтянутых кожей головах.
А дальше началось то, что, заставило меня пожалеть, что не остался в задних рядах. Сперва Исидор толкнул короткую речь об Избранном. А затем эти твари-инструкторы принялись резать пленных, используя пень как алтарь. Я почувствовал, как волна гнева поднимается во мне, прикинул — расстояние до инструктора. Я вполне мог бы прострелить ему голову. Но сжав зубы, я повернулся к своим ребятами. К моему удовольствию даже трое оборотней смотрели на происходящее с осуждением. Одно дело — честный бой, а другое, когда беспомощных светлых, еще не окончательно пришедших в себя после сонного зелья, вытаскивали к спилу дерева и там убивали. После каждой смерти, я чувствовал всплеск магии.
Мне становилось все сложнее стоять спокойно и смотреть на эту мерзость. Желание вмешаться, как назойливый зуд внутри, как надоедливые насекомые, как постоянная боль или нехватка воздуха, когда тебя охватила паника, нарастало во мне.
— Леха, ты самый сдержанный, присматривай за горячими головами.
Признаться, только свалившаяся на голову командирская должность и, как следствие, нежелание потерять авторитет остановили меня от того, что бы попросить присматривать и за мной.
Мой «зам» кивнул. А я подошел к братьям, которые «волком» смотрели на происходящее.
— Держитесь, это долго не продлится, — сказал я, пожимая их плечи.
— Артем, я так не могу. Это гадко, — почти заскулил Яр.
— Я успею оторвать ему голову, — не отводя взгляд от инструктора, тащившего очередную жертву на заклание, сказал Слава.
