Надо ли говорить, что перед комиссией по распределению я предстал с высоко поднятой головой, а вышел из зала с ощущением расправленных за спиной крыльев. Надо сказать, что из-за моего решения Генеральный штаб потерял не одного офицера в моем лице, а нескольких, потому что пятеро однокурсников, получивших вместе со мной особый диплом и вдохновленные моим выбором, также склонились к службе в различных более или менее горячих точках космоса.
На форпост Грут мы отправлялись втроем – я, Доран и еще один парень с нашего курса, которого все за глаза называли Чапой за смешную походку. На самом деле его звали Рон и был он вполне неплохим малым, хоть и нелюдимым. Лично мне ни разу не приходилось видеть его ни в “Пирсе”, ни на дружеских вечеринках в жилом корпусе академии. Чем он жил, не знал, наверное, никто. Да ни у кого, по-моему, не возникало любопытства по этому поводу. В общем, компания подобралась вполне ничего. Особенно с учетом того, что Доран умудрился протащить в стандартной курсантской фляжке четыреста граммов “Битума”, что никак не могло понизить нашего настроения. Причем я видел это совершенно отчетливо, офицер при входе в шлюз челночного корабля во время стандартного личного досмотра, к которому все мы за семь лет привыкли, открыл фляжку, понюхал и даже лизнул ее содержимое.
– Ты его что, подкупил? – спросил я, когда мы пристегнулись друг возле друга в десантных модулях.
– Неужели я похож на человека, который внезапно разбогател? – улыбнулся Доран. – Нет, Бак, все куда проще. Держи.
Он протянул мне фляжку. Свинтив пробку, я понюхал у горлышка, но не обнаружил и намека на запах спиртного. Похоже, посудина была наполнена обычным тонизирующим напитком, положенным каждому курсанту вместе с довольствием.
– Пей, не стесняйся, – подбодрил меня он.
Я сделал один глоток, второй, а третьего не получилось, поскольку тоник неожиданно иссяк. Однако, судя по весу, фляжка оставалась наполненной больше чем на половину.
– А теперь достаем волшебную палочку… – сказал Доран, вынимая стило из планшета.
Он просунул заостренный конец стило в горлышко, резко ткнул, и тут же по десантному отсеку заструился запах третьесортного “Битума”. Затем мой товарищ поддел стило какую-то пленку и вытащил ее через горлышко.
– Все просто, – подмигнул он. – Берешь силиконовую мембрану от датчика шлюзового давления. Она круглая и отлично растягивается.
– Да знаю я! – поторопил я его.
– Ну вот. Мешочком просовываешь ее в горлышко, так, чтобы края торчали. Аккуратно наливаешь в нее “Битум”, сколько войдет, потом закручиваешь, завязываешь и кидаешь этот наполненный напитком силиконовый шар внутрь фляги. Он скрывается в ее недрах, оставляя немного свободного места. Наливаешь поверх нее тоник и живешь счастливо.
– Круто! – подал голос Чапа. – А мне можно глоток?
– Обижаешь! – ответил Доран, протягивая флягу будущему сослуживцу.
– Спасибо… – Чапа сделал добрый глоток, почти не морщась. – Теперь можно хоть к черту в зубы лететь.
– Все мы рано или поздно попадем к нему в зубы, – философски заметил я, принимая от Чапы фляжку.
– С чего ты взял? – покосился на меня Доран. – Только от тебя самого зависит, куда ты попадешь в конечном итоге.
– Знаю, – кивнул я, возвращая ему фляжку. – Потому меня так волнует каждый мой выбор.
– Я ничего о выборе не говорил, – покачал головой Доран. – Все зависит не от твоего решения, а от тебя самого, от того, как ты поведешь себя в той ситуации, которую выбрал.
Я не ответил. Честно говоря, мысль показалась мне сложноватой для моментального понимания, тем более после глотка крепкого напитка. Но я ее запомнил на всякий случай. А через несколько секунд зажегся индикатор стартовой готовности, нас рвануло от причала в открытый космос, где на дальнем орбитальном рейде ждал средний десантный корабль “Верность Республике”. Он держал путь на форпост Грут, где нам из курсантов предстояло стать боевыми истребителями.
