Я ушла с работы ровно в 17:30 и сразу отправилась в офис Пэтти. Гомера уже усадили в небольшую фиолетовую кошачью переноску с полоской пластыря на крышке, на котором было нацарапано «Гомер Купер». Я заглянула в щелку, но он же был весь черный и без глаз. Так что я ничего не увидела — только пластиковое кольцо белело на шее. Все, включая Пэтти, махали руками и чуть не плакали, провожая нас.
Всю дорогу домой Гомер не проронил ни звука. Меня это встревожило, что положило начало непрерывной цепи тревог, часто иррациональных, длиною в десять лет. Я, в общем-то, никогда не сталкивалась с воспитанием кошек. Все, что я знала, мне было известно со слов Пэтти. Плюс практический опыт со Скарлетт и Вашти. А эти кошки просто ненавидели свои переноски и начинали верещать, как парочка обезьян-ревунов, стоило мне усадить их туда. Особенно отличалась Вашти, обычно такая спокойная и покладистая, что от нее и писка не услышишь. Странно, что Гомер сидел так тихо. Может, не выспался или просто уже смирился с тем, что его все время перевозят с места на место по совершенно непонятной ему причине. А может, ему даже нравилось уединяться в замкнутом пространстве переноски (Вашти и Скарлетт обожали устраивать себе норки из коробок и пакетов). А тут еще и убаюкивающий шум мотора. Или, подсказывала мрачная сторона сознания, он так запуган невероятным поворотом в своей жизни, что пикнуть не смеет. По пути я разговаривала с ним, стараясь успокоить: «Еще немножко, Гомер, мы почти приехали. Скоро будем дома, малыш».
Я много думала, как лучше приучить Гомера к его новому дому. Мой первый план заключался в том, чтобы на день или два ограничить его сравнительно небольшой территорией. Я решила, что так он быстрее привыкнет и освоится в незнакомой среде. Вдруг слишком обширное пространство, наоборот, будет его подавлять. Хотя это относится ко всем кошкам. Скарлетт и Вашти, например, знакомились со своим новым домом постепенно, комната за комнатой, на протяжении семи дней. Слепой котенок, как мне казалось, и подавно перепугается, если сразу предоставить ему больше одной комнаты. Он не сможет создать зрительного представления о том, как одна комната переходит в другую, заблудится, станет натыкаться на мебель. Откровенно говоря, у меня не было уверенности, что это ему вообще когда-нибудь удастся. Просто страшно было признаться в этом себе. Однако я получила заряд оптимизма, наблюдая, как Гомер после одной или двух пробных попыток безошибочно прокладывает маршруты по смотровой комнате в клинике Пэтти. Так что я решила, что не следует тревожиться заранее. Надо разбираться с проблемами по мере их возникновения. Кроме того, я решила не подпускать к нему Скарлетт и Вашти, пока не зарубцуются швы. Вашти была кошкой воспитанной и невероятно покладистой. Однако с тех пор как я взяла ее к себе и познакомила со Скарлетт, ей не доводилось встречать ни одной другой кошки. Я подозревала, что, как бы мила она ни была, она слишком привыкла к положению «младшенького ребенка» в семье. Вероятно, она претендует на все мое внимание, в том числе и то, в котором никогда не нуждалась Скарлетт.
Скарлетт вовсе не была вне себя от счастья, когда я впервые принесла домой Вашти. Хотя справедливости ради следует упомянуть, что Вашти, страдавшая жуткой формой парши (потерей шерсти и чесоткой, вызванной укусами клещей), прибыла к нам домой сразу же после серной ванны у ветеринара. Сера не только окрасила остатки ее некогда белой шерсти в противоестественный желтушный цвет, но вдобавок источала мерзкую вонь тухлых яиц. Когда же Вашти осознала, что помимо изысканной кормежки и избавления от чесотки ей предоставляется общество другой кошки для игр, она явно пришла в восторг.
Следующие несколько дней Скарлетт то злобно шипела на Вашти, то удирала без оглядки от этого крошечного зловонного комочка желто-рыжей шерсти. Комочек преследовал ее повсюду. Он принимался в экстазе описывать круги, стоило Скарлетт высунуть лапу из-под кровати, где она явно решила поселиться (на время, разумеется).
Скарлетт, пусть и нехотя, привыкла к Вашти. Даже стала получать удовольствие оттого, что у нее появилась компаньонка для забав. И потому я лелеяла надежду, что со временем и Гомер вольется в нашу семью столь же легко.
