Рипли, не теряя времени, открыла нишу с жидкостным аппаратом.
— У тебя допуска нет! — остановил ее Куст. — Забыла? Без сигнала «ГАЖД» на тебя не налезет!
— Значит, пойду с кислородом!
— Там глубина восемьдесят метров! — Куст повертел пальцем у виска. — Вскипишь на всплытии, как бутылка с нарзаном.
— Не лечи мне мозги!
Из люка показалась голова Жаба.
— Кто будет нырять? — спросил он.
— Я! — коротко ответила Рипли.
— Вскипишь.
— И ты туда же! — разозлилась она.
— Ладно, молчу. А допуск? Рапорт-капсула просигналит на базу о превышении глубины.
— Плевать!
— Нет уж! Списаться по дурости я тебе не дам. Куст, можно как-нибудь экранировать капсулу?
— Ну уж нет. Там такие спецы работали!
— Не надо ничего экранировать! — перебила их Рипли. — Некогда. И не надо делать из меня дуру. Думаешь, мне охота возвращаться на камбуз? Я все продумала. Готовьте четыре грузила и фал с лебедкой. Кинжал плюс два коротких капроновых шнура. Это все, что мне нужно. И еще хороший свет. Огурец, у тебя ящики со «светлячками» распечатаны?
— Нет.
— Так на кой ты их возишь? — подняла брови наша начальница. — На складе их мало?
У меня сердце замерло. Я ждал, что ответит командир.
— Потом объясню, — отмахнулся Жаб. — Возьми лучше фальшфейеры.
— Ладно, — кивнула Рипли.
Еще не понимая, что она задумала, я стащил в одну кучу все наши грузила, а Куст помог достать из ниши четвертое. Жаб тоже вылез на крышу, прихватив два капроновых тросика и кинжал. Он распахнул бортовой порт и размотал метра два фала с лебедки.
— Время? — нервно спросила Рипли.
— Три с половиной минуты, — ответил Куст.
Мы почти добрались до места — бурая туша мины нелепо подергивалась в центре серебристого пятна всплывшей рыбы. Двигатель умолк, но амфибия продолжала двигаться по инерции.
— Так как ты решила заблокировать рапорт на базу? — попробовал выяснить Жаб.
— Никак. Пойду вообще без аппарата. Заодно и от кессонки избавлюсь.
— Что?! — хором выкрикнули Жаб с Кустом.
— Что слышали. Надеюсь, здесь есть чистый кислород?
— Сумасшедшая! — покачал головой Куст.
— Похоже, я в тебе не ошибся, — усмехнулся взводный. — Сейчас сделаю кислород.
Он перелез на передок амфибии, цепляясь за леера, как обезьяна за ветки, распахнул капот и крикнул Рипли:
— Давай сюда! Присосешься к окислительной трубке.
Мы с Кустом и Пасом помогли дотащить до капота грузила и фал, а Рипли села на корточки и сунула в рот конец шланга, протянутый Жабом. Она вдыхала чистый кислород полной грудью, дышала часто, стараясь полностью провентилировать легкие.
— Пять минут! — напомнил Куст. — Это предел.
Он принялся цеплять на Рипли грузила, затем обвязал ее шнуром, а другой конец прицепил к фалу. Жаб вытащил из кабины нагрудную сумку с фальшфейерами.
— Готово!
«Следите за мной, — показала Рипли жестами. — Как только достигну дна, дайте мне десять секунд на закрепление фала и расстыковку катетера. Потом врубайте лебедку».
Она вынула изо рта шланг, зажала в зубах кинжал и без лишних слов рухнула за борт, спиной вперед. Тело ее стремительно ушло в глубину, оставив на поверхности пенный бурун. Жаб почти так же быстро нырнул в свой люк.
— Куст, на лебедку! — выкрикнул он уже оттуда. — Салаги, готовьтесь вынимать Краба из панциря. База, я Огурец, прошу связи!
— На связи база.
— У меня ЧП. Поражение ультразвуком в жидкостном аппарате. Готовьте реанимационный блок.
— Кто?
— Краб.
— Что с миной?
— Угроза взрыва миновала. Давайте сюда саперов, пусть вскрывают тварюку. Краба я пришлю гравилетом. — Он высунулся из люка. — Рипли прошла сорокаметровую отметку. Половина пути. Чуть медленнее метра в секунду.
Я задержал дыхание в знак солидарности с ней, но сердце билось так часто, что воздуха в легких хватило лишь на полминуты.
Восемьдесят метров — восемьдесят секунд. Раньше я никогда не думал, как долго они могут тянуться.
— Рипли на дне, — наконец выдохнул взводный. — Считайте до десяти.
Губы Куста беззвучно зашевелились. На десяти он включил лебедку, и та завыла, стремительно выбирая фал.
— Время? — спросил Жаб.
— Минута сорок секунд, — ответил акустик. — Скорость намотки — метр в секунду. Успеваем впритык.
