— Давай взглянем на Светлогорск, — предложила Леська, ухватившись за поручень вросшего в дно трапа.
Мы давно придумали такой ритуал. Когда с крыши станции видны небоскребы, любое начинание этого дня ждет удача. Если Светлогорска не видно, то лучше задуманное не начинать. Мне идея не очень понравилась, поскольку при таком ветре воздух должен быть замутнен пылью и водяным паром. А мне хотелось подманить охотников. Почему-то я был уверен, что в другой раз такого шанса уже не будет.
— Может, не надо? — предложил я, карабкаясь по ступеням вслед за Леськой.
— Хочешь обмануть судьбу?
Грохот наших шагов по железному трапу смешивался с завыванием ветра и хрипом воздуха в баках. Мы вылезли через люк на крышу, и я сразу разглядел вдали пять тонких ярко-белых нитей, поднимающихся на трехкилометровую высоту. У них на верхушках виднелись более темные кубышки антигравитационных приводов, из-за чего небоскребы напоминали гигантские облетевшие одуванчики. А на севере штормило море, в которое метров на триста вдавалась желтая от взбаламученной глины река.
— Зря ты боялся, — улыбнулась Леська, усаживаясь на ржавый железный лист. — Город виден, значит, будет так, как мы захотим.
На самом деле видимость была не очень хорошей. Приземный слой воздуха замутил ветер, поэтому небоскребы различались только в верхней трети. Но я решил об этом не говорить. Все равно решение принимать Леське, ведь икринка ее.
— Я вас обманула, — она достала из кармана драгоценный шарик и положила у ног. — Это не икринка, а биоклапан от лодочного мотора.
— Зачем? — Меня расстроил не столько обман, сколько невозможность нашей затеи.
— Хотела узнать, кто не побоится со мной пойти. Это была проверка, понятно?
— И что? — Я не мог понять, к чему она клонит.
— А то, что я действительно кое-что выменяла у Молчуньи. Ее отец не всегда ловил рыбу с катера. Знаешь, кем он был после войны?
— Охотником?! — осенило меня.
— Вот именно. Молчунья научила меня, как наверняка попасть в их училище. Она знает.
— И на что ты выменяла такую тайну?
— Пообещала ей стянуть этот клапан из отцовского эллинга. Она пытается смастерить мотор.
— Влетит же тебе!
— Влетит. Зато я знаю, почему у охотников темно-синяя форма. Она символизирует океан перед штормом.
— А пиратов они ловят или нет?
— Этого я не узнала. Садись, — Леська положила ладонь на теплое железо возле себя. — У охотников есть определенные правила. Зная их, легче поступить в учебку.
— Куда?
— Так называется их училище.
Lesya in the Sky with Diamonds
Я свернул с бетонки и остановил джип у самого края обрыва, поскольку в тесных туфлях мне меньше всего хотелось идти пешком. Позади, размазанная маревом расстояния, возвышалась ажурная громада Симферополя, а впереди сверкало море — оттуда дул бриз, наполняя воздух запахом соли и пересохших водорослей. Над короткой травой висел звон цикад.
— Неужели тут можно спуститься? — спросила сидящая на правом сиденье Леся.
На ней были шорты и короткая маечка, а ветер мягко трепал короткие каштановые волосы.
— Наверняка, — я заглушил двигатель и выбрался из машины. — Следы машин редко ведут в никуда, значит, здесь должна быть тропинка.
Над капотом трепетало марево раскаленного воздуха, за которым солнце вычерчивало по воде сверкающую дорожку. Море неодолимо манило в прохладную глубину… казалось, оно пахло именно глубиной, полутьмой и прохладой, оно рождало воспоминания о глубине и вынуждало мечтать только о ней. Но тут Леся соскочила в траву рядом со мной, и волшебство моря отступило на второй план.
— Идем? — посмотрела она на меня.
— Идем.
Я скинул кремовую рубашку с нашивками курсанта и забросил ее на заднее сиденье, как дети забрасывают ранец в первый же день каникул.
— Здорово вас тут гоняют, — усмехнулась Леся, оглядев мое окрепшее тело.
Хорошо, что она не приехала на полгода раньше, когда нас заставляли стричься наголо. Но теперь моя прическа ничем не напоминала бритые головы салаг, так что за внешний вид можно было не беспокоиться. Мне захотелось поиграть мышцами, и я принялся рыться в багажном отсеке, медленно доставая рюкзак и проверяя, все ли я в него уложил.
