- Сынок?! - почему-то сразу узнал его отец.
- Я, батя! На целых четыре часа.
- Какая жалость, - расстроился отец. - У меня до конца работы как раз четыре часа.
- А нельзя отпроситься?
- Нельзя, - ответил отец. - Работа срочная. Ну да я что-нибудь придумаю.
Пассажир повесил трубку.
Проводник как раз возвращался из тоннеля.
- Едем через два часа, - объявил он.
- Как - через два?! - ахнул пассажир. - Вы же обещали: через четыре!
- Так ремонтник думал: за четыре отремонтирует, а теперь говорит: за два, - объяснил проводник и двинулся обратно, на другой конец тоннеля.
Пассажир бросился к телефону:
- Отец! Тут, понимаешь, какое дело: не четыре часа у меня, а два!
- Какая досада! - огорчился отец. - Ну да ничего, поднажму маленько может, за час управлюсь.
Пассажир повесил трубку. Из тоннеля, насвистывая, вышел проводник:
- Такой ремонтник попался хороший! За час, говорит, сделаю!
Пассажир бросился к телефону:
- Отец! Извиняй! Не два часа у меня, а час!
- Вот незадача-то! - приуныл отец. - В полчаса я, конечно, не уложусь.
Пассажир повесил трубку. Из тоннеля как раз возвращался проводник:
- Ну, анекдот! Там работы, оказывается, на полчаса.
- Что ж он голову-то морочит?! - закричал пассажир и бросился к телефону. - Отец! А за десять минут не сделаешь?
- Сделаю, сынок! Костьми лягу, но сделаю!
Пассажир повесил трубку. Из тоннеля, играя прутиком, вышел проводник:
- Ну и трепач этот ремонтник! "Столько работы, столько работы!" А там делов-то на десять минут.
- Вот гад! - прошептал пассажир и набрал номер. - Отец, слышь? Ничего у нас не выйдет. Там гад один обещал стоянку четыре часа, а теперь говорит: десять минут.
- Действительно - гад, - согласился отец. - Ну да не отчаивайся: сейчас кончу!
- Все по вагонам! - донесся из тоннеля голос проводника.
- Прощай, отец! - крикнул пассажир. - Не дали нам с тобой встретиться!
- Погоди, сынок! - шумно дыша, закричал отец. - Я уже освободился! Не вешай трубку!
Но пассажир уже вскочил в вагон.
При выезде из тоннеля он заметил будку путевого обходчика, а в ее окне - старика. Он вытирал кепкой мокрое лицо и радостно кричал в телефонную трубку:
- Освободился я, сынок! Освободился!
Но стук колес заглушал его слова...
Сила искусства
Я считаю, с пьянством надо бороться. И не последнюю роль в этой борьбе играет искусство. А что делает наш бригадир Кузьмич? Заваливается на днях в раздевалку и говорит:
- После работы - культпоход в музей. Будем там бороться с пьянством.
Зубов, слесарь наш, ему объясняет:
- Чего мы, туристы - по музеям околачиваться? После работы надо отдыхать от борьбы с пьянством!
Кузьмич говорит:
- Нет, чувырло! Ты у меня в музей почапаешь - повышать свой низкий культурный уровень!
В общем, после работы мы все как один вышли в музей.
Ну, разделись, конечно. Закурили. Кузьмич говорит:
- Покурите - не расходитесь. Еще экскурсовод, наверно, будет. Изучайте пока это полотно.
Смотрим - действительно полотно висит. На окне. Изображает орнамент. А рядом с полотном - картина. Над урной. Изображает бутылку. Сбоку тень пририсована в виде костыля. И слова какие-то написаны. По-русски, кажется. Только мы прочесть не успели, потому что экскурсовод подошел. И вовсе не на мумию похожий, как Кузьмич обещал. А такая маленькая девушка, но в очках.
Зубов ее спрашивает:
- А правда, что мумия - это жена фараона?
Девушка говорит сквозь нос:
- Нет, мумия - это забальзамированный фараон.
Зубов говорит:
- Значит, он так бальзама наклюкался, что мужскую силу потерял?! И женщиной заделался?!
Кузьмич говорит:
- Не так. Если фараон был плохим, его убивали, а если хорошим, из него делали мумию.
И тут вся наша экскурсия подходит к такой полукруглой картине. На ней старинная мамаша с пацаном зафиксирована.
Зубов спрашивает эту мумию в очках:
- А чего это у них тарелки на голове? Они чего, пьяные?
- Не задавай девушке глупых вопросов! - говорит Кузьмич. - Раз тарелки на голове, значит, художник был пьяным.
Эта девушка очки сняла и говорит:
- Вопрос поставлен интересно. Над головой мадонны, как и младенца, нимб - символ святости. А "мадонна" по-итальянски означает "мать".
