Часть изъятого они реализовали через магазин, а часть делили между собой. Деньги, взимаемые в качестве налога и от распродажи вещей в магазине, шли на оплату сотрудников горуправы. Налог с жителей города был 25 рублей, а в сельской местности 50. Кроме того налога, взималась плата за аренду земли, за патент, на занятие тем или иным ремеслом.
Действовала система различных штрафов. Лица, уклоняющиеся от работ на нужды германской армии, лишались пайка. Основным для большинства мирных жителей пайком являлся обед с немецкой кухни.
Так, с января по апрель 1942 года нетрудоспособному населению три раза выделяли по несколько килограмм льносемян, оставшегося на складах «Заготзерна». В июне 1942 г. всему населению по карточкам выдавали по 1 кг. 250 г. муки на взрослых и 750 г. на детей, масло растительное по 125 г. на взрослого и 100 г. на детей.
Работающие по нарядам старост для нужд комендатуры получали суп и хлеб от 150 до 250 г. Работавшие на лесозаводе, кирпичном заводе, железной дороге, водопроводе, больнице, горуправе получали сухой паек. Первой жертвой нового порядка в третьей декаде октября 1941 г. стал Тимофеев Алексей Иванович, 1903 г. рождения, член ВКП(б), учитель истории 2-й железнодорожной школы. Жил он по улице Смольная, дом 21, дом двухэтажный, где он занимал одну комнату. Как говорил портной, житель этой улицы Соловьев Павел Николаевич, предал Тимофеева Баранов Михаил Митрофанович. Соседка Комарова Александра Тихоновна показала, что в конце октября 1942 г. вечером Тимофеев пришел в свою квартиру и что-то рылся в своей литературе. В тот вечер 21 октября в дом вошли два офицера жандармерии и русский в штатской одежде. Они арестовали Тимофеева и повели его в комендатуру. На другой день у ворот школы по ул. Коммуны он был повешен. Одет он был в серый ватник без воротника, крестьянского типа, серые брюки, в простые сапоги. Комарова, глядя на повешенного, сказала: «Это наш враг Тимофеев висит». Как говорила Орлова Агафья Васильевна, когда Тимофеев пришел в свой дом, то Баранов заявил ему: «Ты жить здесь не будешь. Я тебе покажу, где жить».
В отчете комендатуры с 19 по 24 октября 1941 г. говорилось: «… Организованы постоянные точки для предотвращения саботажа, определены фау-люди (т. е. доверенные лица). Повесился, известный как комиссар, местный житель Ржева, который ночью вернулся в свою квартиру, чтобы забрать документы и другие вещи». На ул. Коммуны, но несколько позднее, по словам жительницы г. Ржева с ул. Смольной Суворовой Александры Сергеевны, была повешена напротив магазина директор льнозавода Бунегина. Житель г. Ржева Щучкин Василий Иванович, 1906 года рождения, бывший депутат Ржевского горсовета, показал что знал Бунегину Агриппину Сергеевну. Бывший полицейский городской полиции Артемьев Константин Григорьевич, 1893 года рождения, уроженец и житель г. Ржева показал: в декабре 1941 года Колесников Александр Федорович с ним ездил в Старицкий район для ареста 4 женщин: Наугольниковой с фабрики «Красная Звезда», Бунегиной, директора льнозавода «Раскол», Савельевой Зинаиды, члена ВКП(б) и Пятницкой. Приехали в д. Гостемирово, где арестовали Пятницкую Марию Борисовну, 1903 года рождения, якобы для отчета перед германскими властями, затем Бунегину и Наугольникову Таисию Михайловну, 1904 года рождения, уроженку г. Ржева, председателя фабкома «Красная Звезда». Савельева Зинаида заявила им: «Хоть расстреляйте меня, я никуда не пойду». Из-за болезни детей Савельева арестована не была. Арестованные были доставлены 30 декабря 1941 года в город Ржев, а 31 числа сданы в «СД», размещавшееся тогда в школе № 4 по Пионерской улице.
Бывший секретарь-машинист Гончуков Петр Иванович, показал: «В конце 1941 г. из горуправы направились материалы на Бунегину и Егорову. Каково было содержание этих материалов, приходиться догадываться, так же догадываться о том, каким путем Колесников узнал о месте нахождения Бунегиной.
При аресте Колесников Александр изъял у арестованных два бочонка мяса весом 100 кг. и 3 лошадей, на которых арестованные эвакуировались. Лошадей сдал в горуправу, а мясо присвоил себе.
