Взглянув в камеру и снова опустив глаза в текст, президент начал говорить без лишнего пафоса, но разборчиво и четко, расставляя смысловые ударения: «Еще недавно мы говорили о том, что закончился бурный период реформ, под которым пора подвести черту. В это время были созданы огромные состояния, закончилась ваучерная и денежная приватизация, огромная часть государственной собственности перешла в частные руки. Возник новый класс собственников. Пора подвести итог.
И сегодня пришла пора сказать, что мы не во всем достигли тех целей, которые были поставлены. Мы должны констатировать, что управление приватизированной собственностью недостаточно эффективно. Современный менеджмент не более эффективен, чем прошлый государственный менеджмент…»
Паша тяжело вздохнул и начал щелкать переключателем на пульте.
— Паша, имей совесть, — сказала Настя.
— Я на секунду, просто посмотреть, — оправдывался Паша. Но по второму, и по следующему, и по следующему — по всем каналом шла та же трансляция, звучали те же слова. Это было слишком необычно. Паша тоже решил прислушаться. Президент продолжал:
«Выход один — и заключается он в передаче собственности в более эффективное управление. Но кто вправе определить новых менеджеров? Государство? Оно может только назначать, и, как показывает наша история и как свидетельствуют специальные разделы психологии, такие назначения не делаются по признаку реальной эффективности, но по другим причинам. Мы можем предложить и недавнюю схему, но о результатах ее действия я уже говорил. Мы уже подвели черту под этой эпохой дикого капитализма, мы провели амнистию по экономическим преступлениям. Сюда входят все правонарушения, связанные с собственностью. Это, во-первых, приватизация, проведенная с нарушением законодательства. Во-вторых, это коррупция и присвоение государственного имущества, а также извлечение выгоды, связанное с занимаемой должностью, и другие должностные преступления. Это, в-третьих, присвоение вкладов граждан и создание финансовых пирамид. В-четвертых, это вымогательство (речь идет о рэкете, с помощью которого созданы огромные капиталы, работающие сейчас на благо нашей страны)».
Интерес к штампованным фразам ослабевал. Теперь уже Юра начал щелкать переключателем. Только местное кабельное телевидение показывало детскую порнографию. По этому поводу у соседнего метро и в парке несколько раз собирались небольшие демонстрации, в которых принимали участие женщины средних лет. Сосед рассказывал, что они пытались штурмовать офис местной телекомпании, но их разогнали.
— Может, выключим? — предложила Настя.
Юра выключил телевизор и включил музыкальный центр, перебрал волны радиостанций. Музыка доносилась из угла комнаты. Он вспомнил, что одна из колонок, которые он расставил по углам, давно уже не работала. В сотый раз подумав, что надо бы ее починить, Юра остановился на радиостанции, которая передавала новости, и вернулся за стол. Диктор по радио пересказывал то, что они только что слышали по телевизору.
На следующий день на работе только и было разговоров, что о вчерашнем выступлении президента. Юра подрабатывал в небольшом оптовом книжном магазине. В его обязанности входило отслеживать спрос постоянных покупателей и искать у крупных оптовиков те издания, на которые этот спрос был. Человек пять сотрудников занимались примерно тем же.
Юра пытался понять, что же вчера сказал президент. В обеденный перерыв он сбегал за газетой. На первой странице красовались черные буквы через всю полосу: «Второй этап». Заголовки статей — «Вторая попытка», «Снова-здорово», «Запреты сняты», «Второе дыхание» — свидетельствовали о том, что все они комментируют вчерашнюю речь.
Вечером Юра, включив телевизор, с нетерпением ждал новостей и среди комментариев вчерашнего выступления президента увидел в записи часть его речи.
«Мы должны констатировать, — говорил президент, — что степень концентрации капитала в нашей стране недостаточна. Ощущается острая нехватка оборотного капитала, что тормозит развитие многих отечественных предприятий и национальной экономики в целом. Как показал опыт, эмиссия или внешние заимствования только загоняют проблему вглубь, не решая ее.
