В зале установилась тишина.
— Согласны ли господа присяжные засвидетельствовать, что все процедурные формальности были соблюдены? — спросила судья, обращаясь к председателю комиссии присяжных.
— Да, ваша честь, — кивнул тот.
— Согласны ли господа присяжные засвидетельствовать, что суммы, указанные в ходе процесса, внесены обеими сторонами и решение было вынесено в соответствии с действующим судебным законодательством?
— Да, ваша честь.
— В таком случае прошу поставить свои подписи в протоколе заседания.
Присяжные поднялись и по очереди прошли к судейскому столу, где расписались в каком-то документе.
— Прошу занять свои места, — объявила судья.
Присяжные сели.
— Теперь я попрошу присяжных огласить вердикт по сути слушаемого дела. Виновен ли Боровский Борис Анатольевич в совершении покушения на Борисова Андрея Егоровича с целью убийства?
— Виновен, виновен, виновен… — друг за другом произнесли семеро присяжных.
— Единогласно, — резюмировала судья. — Суд выносит решение в пользу истца. — Она стукнула молоточком по столу, как бы ставя громкую точку в протоколе прошедшего заседания. — Суд постановляет по сумме пунктов обвинения приговорить Боровского Бориса Анатольевича к шестидесяти пяти годам тюремного заключения в колонии строгого режима.
В зале воцарилась тишина. Было слышно, как напряженно жужжат лампы под потолком и кто-то шуршит бумагой. Политическое шоу превращалось в трагедию для человека, которому предстояло провести остаток жизни в четырех стенах камеры. Это было равносильно смертной казни. По крайней мере, по словам Андреева. Кто-то кашлянул. Раздался звук, как будто всхлипнула женщина.
— Вы имеете что-нибудь сказать? — обратилась судья к поднявшемуся защитнику Боровского.
Сеймов заговорил так, как будто только что обнаружил в дебрях законодательства неизвестный ранее пункт.
— Ваша честь, в соответствии с новым Уголовным кодексом, часть вторая статья пятьсот восемнадцатая пункт «д», осужденный имеет право быть освобожденным под залог для отбытия наказания условно.
— Вы правы. Но только в том случае, если в день заседания до двадцати четырех часов будет внесено не менее тридцати процентов от суммы залога, назначенного судом. Вы готовы внести требуемую сумму?
Это был тот момент, когда спешка стоила очень дорого в буквальном смысле. И адвокат знал это.
— Это зависит от размера требуемой суммы.
Эти слова ввели судью в замешательство.
— Суд удаляется на совещание. Объявляется перерыв.
Было почти шесть часов вечера. Присутствующие порядком устали. Шоу, которое должно было продемонстрировать не только эффективность и справедливость, но и скорость новой процедуры, явно затягивалось. Судья торопится закончить сегодня, значит, окончание развязки близко — это понимали почти все присутствующие в зале. Адвокат понимал, что проходящее совещание является формальностью. Возможно, кому-то из судей захотелось в туалет. Или еще что-то. Все варианты развития событий на суде должны были быть просчитаны. Но внутреннее напряжение не проходило. Если они договорились, что Боровский будет оправдан, то он должен был быть оправдан без всяких проволочек. Зачем устраивать эту инсценировку?
Открылась дверь кабинета, где заседали судьи. Секретарь обратился к залу с традиционной просьбой встать. Судья стукнула молоточком, хотя в этом и не было необходимости. Все и так обратились в слух.
— Денис Алексеевич, попрошу вас зайти в мой кабинет, — сказала судья уже не в микрофон. Она встала, и Денис прошел за ней. В кабинете она подошла к своему столу, видимо, чувствуя себя увереннее рядом с ним, и, опершись на него рукой, сказала:
— Денис Алексеевич, я искренне благодарю вас за ту линию, которой вы сегодня придерживались. Во время первого и столь важного процесса нам не нужны были ни громкие разоблачения, ни обвинения, ни скандалы, ни отсрочки. Вы поступили, как и обещали. Я тоже пошла вам навстречу. Я же понимаю.
— Да что вы, Антонина Семеновна, это вам спасибо. Не знаю уж, как и благодарить вас. — Денис сунул руку во внутренний карман.
— Какие могут быть благодарности, я только честно исполняла свой долг, — сухо улыбнулась Антонина Семеновна, открывая на столе свою сумочку.
