Глава десятая. О ТОМ КАК HИКТОШКА СНОВА СПУСТИЛСЯ С НЕБЕС НА ЗЕМЛЮ.
Hиктошка лежал в своем мешке на дне корзины, обняв Растерякину подушку. Он осторожно приоткрыл глаза и увидел перед собой грязные ботинки Авоськина и рядом — дыру в березовом борту корзины, через которую виднелось голубое небо. Значит, это был только сон...
Боже, как у него затекло все тело! Руки и ноги болели от того, что он, наверное, уже часа три лежал совершенно без движения, а вовсе не потому, что их сковал лед. Hиктошке очень хотелось пошевелиться, но тогда его могли бы заметить, и он решил еще потерпеть. Видимо, шар поднялся уже совсем высоко, потому что холод стоял невыносимый. Hиктошка так замерз и у него так затекли ноги и руки, что ему и правда казалось, будто он превратился в кусок льда. Он был таким слабым, так заледенел — ему сейчас хотелось только одного: снова уснуть. Hиктошка опять закрыл глаза и начал уже засыпать. Сквозь сон он услышал разговор коротышек над своей головой:
— Почему это мы вниз полетели? — спросил кто-то.
— Воздух в шаре остыл, — ответил голос Знайки.
— Значит, мы теперь опустимся на землю?
— А для чего же мешки с песком? Надо выбросить мешок, тогда шар станет легче и снова полетит вверх. «Какой мешок?» — только и успел подумать дрожащий от холода Hиктошка, как уже очутился за бортом.
Торопыга все делал быстро — он схватил мешок и выкинул его. А Hиктошка даже не успел крикнуть, чтобы его не выбрасывали. Коротышки ничего не заметили. Они ведь не знали, что в мешке вместо песка — Hиктошка. Знайка только сказал Торопыге, чтобы тот в следующий раз не выбрасывал целый мешок, а только высыпал из него песок за борт. А то такой мешок может упасть кому-нибудь на голову и убить его.
«Опять меня не заметили», — только и успел подумать Hиктошка. И почувствовал, что у него всё как будто оборвалось внутри. Он кувыркался в воздухе. Перед глазами мелькали то белые облака внизу, то голубое небо вверху с маленькой точечкой воздушного шара, уносящегося все дальше и дальше. Мешок спал с Hиктошки и улетел, подхваченный ветром, а Hиктошка продолжал стремительно падать, сжимая обеими руками подушку Растеряки.
От ускорения его тошнило, но скоро ускорение кончилось и Hиктошка влетел в молочно-белый туман. «Я в облаке», — подумал он точно так же, как подумал тогда, когда падал во сне. Но он вспомнил, что тогда ему было совсем не страшно. А вот теперь почему-то было еще как страшно. Если только читатель представит себе, хоть на одну минуту, как это ужасно оказаться одному, высоко над землей! Не на самолете и не на вертолете, и не на горе или крыше высокого дома. А совершенно без ничего, в полном одиночестве, не считая, конечно, подушки.
Hиктошка даже закричал от страха, но на ледяном ветру его горло настолько простыло, что из него вырвался только слабый хрип. Hиктошка продолжал переворачиваться через голову. Ему не хотелось выпускать из рук Растерякину подушку, но чтобы перестать вращаться, нужно было вытянуться и грести руками, как в воде. Hиктошка кувыркался в облаке, и от постоянного вращения он совсем потерял ориентацию и не знал, где земля, где небо. Ледяной ветер пробрал его до самых костей. Тут, за бортом, было намного холодней, чем в корзине шара.
«Неужели всё это был сон?» — летел и думал Hиктошка. Не может быть! Он так отчетливо видел перед собой лицо Диты! «А может быть, это я уснул под водой, в подводном царстве и мне снится сон, как я снова упал с воздушного шара? Ведь часто так бывает, что видишь во сне то, что с тобой недавно было, особенно если это тебя сильно напугало».
«Ну, если так, то это плохой сон, — сказал сам себе Hиктошка. — Я не хочу его. Я хочу проснуться!» Тут он вспомнил верное средство узнать, во сне ты или нет. Нужно сильно ущипнуть себя за нос. И тогда сразу всё поймешь. Hиктошка изловчился и, не выпуская подушки, изо всех сил ущипнул себя правой рукой за кончик носа. И не просто ущипнул, а прямо-таки впился в него ногтями. А ногти у Hиктошки отросли длинные — он как раз позавчера собирался их постричь, да забыл.
Как же это оказалось больно-то! «Значит, не сон», — сразу же всё понял Hиктошка. Тут он вылетел из облака и увидел, что там, где ему казалось, что это верх, на самом деле был низ, и в этом низу раскинулась огромная разноцветная земля. Hиктошка продолжал вращаться, правда, медленнее. До земли было еще далеко. «Она все-таки сверху красивая, — подумал Hиктошка. — И совсем не такая, как была во сне». Хотя теперь он уже не мог вспомнить, какая она была, потому что сон вдруг стал забываться.
