Познание смыслов. Избранные беседы - страница 80

Я правильно понимаю, что именно в первого человека – Адама – было заложено стремление к свободе?

Да. Но как её реализовать? Понятно, что Адам несёт эту возможность, она у него реальна, потому что она вложена Творцом. У других через язык эта возможность виртуальна, но у них есть выбор присоединиться и пойти за Адамом. Тогда они должны встать в оппозицию к Бытию, они должны стать в оппозицию Великому Существу, простой копией которого они здесь, в этом мире, как в зеркале, и являются. Бросить этому вызов. Ну, в конце концов, мир – это боль, которую причинял Джон Ди своему отражению: бил хлыстом, надеясь, что тот поднимет руку несинхронно. И вот здесь, в этом мире предложено, опираясь на виртуальную возможность, содержащуюся в языке и в причастности к человеческому, отвечая на эту боль, сделать некий жест, который не запрограммирован в Великом Существе, в великом Всё, отблеском которого является микрокосм.

Соответственно, наследник Адама, человек с Божьей искрой, может поставить на кон свою жизнь и захватить полмира, как это сделал, например, Чингисхан, Наполеон, Македонский или кто-то ещё, – правильно я понимаю некую логику? Если ты внутри себя чувствуешь эту искру свободы, ты имеешь право покорить народы?

Подобные действия могут быть совершенно разными по смыслу. Действительно, Македонский, мне так кажется, руководствовался этой искрой…

Он вообще считал себя сыном бога, если я не ошибаюсь, или просто богом, в каком-то смысле.

То есть бросал вызов року. Вот говорят – «это язычник». Сегодня монотеисты говорят: «Мы считаем, что Зулькарнайн в Коране – это не Македонский в истории, потому что Зулькарнайн – это позитивная фигура в коранической истории, а Македонский – это полный гад». Почему же он полный гад? «Ну, вот, он там считал себя богом и так далее. Это гнусное язычество».

Подождите-подождите!!! Контекст тут совершенно другой. Когда он считал себя богом в том контексте, это означало не более чем то, что он считает себя героем и бросает вызов року. То есть это не более чем традиция абсолютного отрицания Чархи фаляк, этого Зервана, этого дахра. То есть это как раз протомонотеизм. Потому что в устах Македонского, прошедшего школу Аристотеля (за которым стоял Платон, а за Платоном Сократ), бог – это технический термин, который обозначает его свободу, его право на свободу.

Что касается Чингиза, то это прямо противоположная вещь. Да. Он завоеватель. Но ведь Джон Ди, допустим, поднимает руку, и он добивается, чтобы отражение опустило руку. Движение-то похожее, но оно смысл имеет другой. Чингиз имеет задачу уничтожить эту искру. Он выступает как душитель свободы.

Вот как?

Конечно. Чингисхан, Яса, то есть закон Чингисхана, Орда – это всё пространство подавления свободы.

Может быть – упорядочивание хаоса?

До Чингисхана там не было хаоса, он снёс Бухару, Самарканд, снёс великолепные города. Снёс исламскую цивилизацию, пришёл в Багдад. Дикие монголы, которые были на много ступеней ниже, Китай завоевали. Чингисхан пришёл, всё снес, дал Ясу, сказал: «Ребята, живите спокойно под этой Ясой». Проблема в чём?

Он преследовал ислам и поддерживал жрецов. Всюду, где были жрецы, священники, священническая каста, – она получила мандат на благополучие и деятельность от Чингисхана, а суть, внутренний нерв ислама, он преследовал очень жестоко. Конфуцианство он поддержал, поддержал православную иерархию…

Я помню, как Лев Николаевич Гумилёв в своей концепции пассионарности довольно много писал о монголах как о «людях длинной воли», и то, что все эти монгольские орды пошли к «последнему морю», чтобы завоевать всю территорию, весь мир, – по моему впечатлению, это была некая свобода. Столько пройдя, от Монголии, где они кочевали между рек Орхон и Керулен, и до Адриатики, всё захватив…

Практически от Японии до Югославии.

Во-первых, они прежде всего взяли Китай, а взяв Китай, они использовали всё, что Китай знал, – а Китай очень много знал о тогдашнем мире. Во-вторых, эти люди были далеко не так неинформированы. Не невежественные степняки – несколько столетий очень сложной подготовки к такой жёсткой и силовой работе с миром. Я напомню, что Аттила происходит оттуда. Где-то семь веков, как минимум, – это масштабная работа степных кочевников с большим миром.