Познание смыслов. Избранные беседы - страница 148

В исламе попытались сделать то же самое, то есть традиционалисты «влезли» в ислам и попытались его переформатировать. И поэтому внутри ислама идёт непрерывная гражданская война вот уже 1400 лет. Потому что, с одной стороны, есть люди «ветхого» убеждения, – это перенниалисты[84], которые стоят на платформе тождества и господства Бытия. И мусульмане как мусульмане, которые являются частицей революционного Духа, – они стоят на платформе сознания как божественного присутствия (антитеза Бытию). А Бытие, что очень важно, это Великое Существо. А кто такой Великое Существо? Это есть Иблис, который был архетипом, по модели которого созданы все остальные существа, то есть архетипическое существо, которому Аллах (Свят Он и Велик) приказал поклониться Адаму. И сам факт того, что для Всевышнего было так важно, чтобы именно Иблис поклонился Адаму, говорит о том, что Иблис был Первосуществом, архетипическим существом, что он является «главным» по онтологическому весу. Иначе какой смысл к нему обращаться, чтобы он поклонился Адаму…

И этот конфликт, который идёт в исламе, является отражением глубинного исторического конфликта между радикалами и традиционалистами, потому что либералов тогда ещё не существовало. И почему традиционалисты в XIX веке, в XX веке в Европе принимают ислам? Да потому что они хотят через суфизм оседлать эту глыбу пассионарного давления. И, собственно говоря, они хотят, чтобы халифат, который в перспективе должен возникнуть, был «их» халифат, был халифатом, принадлежащим членам Палаты лордов…

28.09.2016

Да. Это продолжение общего разговора, перед тем как начать говорить конкретно о столпах, которые образуют традиционалистский клуб, о фигурах, которые являются репрезентантами традиционалистской мысли. Но прежде чем перейти к таким именам, как Генон, Шуон, Титус Буркхардт, Эвола, Мирча Элиаде, нужно всё-таки разобраться с тем, что такое традиционализм в социальном и в политическом смыслах.

Почему традиционализм, который, собственно говоря, апеллирует к «Вечной Традиции», – к Традиции, которая есть и не может не быть? Потому что, с точки зрения традиционалистов, исчезновение Традиции из человеческого пространства – это смерть человечества. Оно живо, пока есть неведомая большинству, но тем не менее работающая, тайно присутствующая Традиция. Почему вдруг в конце XIX века (но если шире, то это Фабр д’Оливе, Сент-ив д’Альвейдр[85], – но это уже мы сдвигаемся к середине XIX века), почему с этого времени вдруг начинается подъем этой темы, появляется (правда, её числят по рубрике «неоспиритуализма»), допустим, мадам Блаватская[86]? Мадам Блаватская, кстати – это серьёзная фигура, я бы не советовал к ней относиться легкомысленно, хотя её «разоблачению» посвятил целую книгу «Теософизм как псевдорелигия» Рене Генон. Но тем не менее Блаватская – это человек, который ввёл в оборот огромное количество знаний, фактов, тем, которые потом уже в более аутентичном ключе разрабатывались серьёзными именами. Но впервые они были «вброшены» именно в её работах. Скажем так, она создала это поле интереса к спиритуализму, эзотеризму, к Традиции в широком смысле слова. Очень многие вещи она, в общем-то, формулировала достаточно близко к тому, как их формулировал потом тот же Генон. Но главный вопрос – а почему? Почему в конце XIX века всё это так мощно появилось, а уже в ХХ веке стало завоёвывать себе позиции интеллектуального мейнстрима? Страшная битва за «мейнстримность», за место под солнцем. Битва, естественно, против либерализма и либерального сознания – в том числе «рационально-научного», и битва с неоспиритуализмом, кстати говоря (то есть со всякого рода имитациями и симулякрами).