Ей следовало спросить, действительно ли он заботится о своей дочери или только притворяется, что она ему небезразлична? Ведь если его чувства к ней искренни, он должен отказаться от своих предубеждений.
Мне удалось заслужить доверие Пенни, размышляла Лорел, а ведь в первые дни ее поведение менялось с космической скоростью от слепого обожания до ненависти. Разве Чарльз не видит, что Пенни уже привязалась к своей няне и разлука станет для нее тяжелым ударом? Да, девочка еще необычайно сдержанна для своих лет, но с каждым днем становится все раскованнее. В конце концов, она – дочь своего отца...
Стоило напомнить Чарльзу, что он и сам очень сдержан в выражении своих эмоций.
Если она не проявит настойчивость, Чарльз вынудит ее уйти, и Пенни будет считать, что ее снова бросили. Девочка замкнется в себе, в очередной раз обманутая в своем доверии к взрослым. Это может нанести ей серьезную травму, и, вполне возможно, она сломает ей всю жизнь.
Не нужно быть ясновидящим или психологом, чтобы это понять.
Лорел разозлилась.
Почему Чарльз не прислушивается ко мне? Считает, что если я молода, то от меня можно просто отмахнуться?
Лорел остановилась у дверей детской. Каждый вечер, прежде чем отправиться к себе, она заходила к Пенни. Это уже стало привычкой.
Тусклый свет освещал комнату. Девочка спала. Лорел присела на край ее кровати, прислушиваясь к ровному дыханию ребенка. Одной рукой Пенни сжимала лежащую рядом с ней Мериголд. Взгляд Лорел упал на ночник, и в который раз она подумала, что это не совсем подходящая вещь для ребенка. Впрочем, как и вся комната – роскошная и со вкусом отделанная, но какая-то холодная. Будь ее воля, она бы все здесь поменяла, но миссис Дэниэлз в первый же день предупредила ее: все изменения, касающиеся интерьера дома, необходимо согласовывать с мистером Греем. У Лорел было смутное подозрение, что убедить его ей не удастся, поэтому она пока оставила все как есть.
Глядя на спокойное лицо Пенни, Лорел задумалась. Она успела сильно привязаться к девочке, и неизвестно, кто теперь в ком больше нуждался. В свои шесть с небольшим Пенни столько перенесла, что Лорел хотелось переложить хотя бы часть той непосильной ноши, которая легла на хрупкие детские плечи. Детство должно быть счастливым.
Жизнь еще успеет преподнести ей немало неприятных сюрпризов.
Лорел ласково убрала прядь волос с лица Пенни и легонько коснулась губами ее щеки. Мягкая улыбка осветила ее лицо, когда она прошептала:
– Сладких снов, мой ангел.
Девочка заворочалась, но не проснулась. Стараясь не шуметь, Лорел вышла.
Решение было принято – она не покинет Пенни, какие бы бредни насчет пожилой женщины, в которой она якобы нуждается, ни нес ее отец. Она докажет ему, что лучшей няни ему не найти. Дело даже не в деньгах и относительной безопасности, которую она чувствовала в этом доме, а в Пенни.
Если Чарльз любит свою дочь так, как говорит, он сам попросит меня остаться.
Чарльз Грей не считал себя упрямым человеком. Конечно, его поведение в последнее время доказывало обратное, особенно в отношении Пенни и Лорел Мидлэнд. Мужчина говорил себе, что на это его толкают не собственные убеждения, а поведение Лорел. Одно присутствие этой особы вызывало в нем бурю таких чувств, о наличии которых он и не подозревал.
Чарльз задумался. В последнее время его дочь перестала вести себя как маленький дикий зверек, и это целиком и полностью заслуга Лорел. Она заставила Пенни снова поверить в людей. Более того, девочка считает ее своей подругой.
До встречи с Лорел Пенни не была упрямой или необщительной – скорее, молчаливой и застенчивой. В присутствии незнакомых людей она терялась и не могла выдавить из себя ни слова. Но только не с Лорел. С ней Пенни могла говорить часами, о чем, Чарльз не знал, но не беспокоился – бог знает о чем могут шептаться девчонки. В присутствии няни она раскрывалась, словно цветок под солнцем.
Если Лорел сейчас оторвать от Пенни, цветок может увять и навсегда утратить свое неповторимое очарование.
Да, Лорел своенравна и упряма, но Чарльз был почти готов закрыть глаза на некоторые ее недостатки. Как ни крути, за пятнадцать дней девушке удалось достичь того, что две ее предшественницы не смогли и за полтора года.
