Он немного помолчал, стараясь справиться с волнением:
– А потом появлялся доблестный Лео Хвастовский и спасал жителей города от кошмарного монстра. В доказательство я приносил какую-нибудь невозможно уродливую голову или огромные клыки – конечно, ненастоящие. Нам все верили, обо мне стали писать газеты, и вскоре моя слава прогремела на весь мир. Я построил себе огромный дом, полный мрамора, позолоты и мягких ковров, и наслаждался роскошной жизнью. Но один пронырливый журналист докопался до правды и разоблачил меня. Какой же был позор! Как только они надо мной не смеялись! Какими только словами меня не называли! Я заперся в своем доме и не выходил до тех пор, пока не утихла шумиха. После этого про меня просто забыли. И когда до меня дошли известия о вашем чудовище, я решил во что бы то ни стало доказать всем, что я чего-то стою… – Лео Хвастовский снова умолк, тоскливо глядя на море.
А потом тихо добавил:
– Но, как я уже сказал, я ни на что не гожусь. Я позорно сбежал, даже не попытавшись вступить в схватку. Дети оказались храбрее меня…
– Тягаться с детьми – абсолютно бесполезное занятие, – улыбнулась Лёлина мама, – они всегда смелее, добрее и благороднее, чем мы, взрослые. По-другому просто не может быть.
– От этого я не становлюсь менее жалким, – с болью в голосе ответил Лео Хвастовский.
– Никакой вы не жалкий! – выпалила Лёля.
– И никакой не трус! – горячо поддержал ее Петрик.
– То, что вы на самом деле не охотник, – это же просто замечательно! Что хорошего в том, чтобы быть жестоким убийцей? Или всю жизнь быть вруном и бояться, что кто-то узнает правду? В глубине души вы хороший…
– Хотя на первый взгляд – так себе, – не удержался Петрик.
– Просто вы, пан Хвастовский, в чем-то похожи на наше чудовище, – в этот момент чудовище навострило уши и от такого неслыханного оскорбления округлило и без того круглые глаза. – При первом знакомстве – просто ужас, слова доброго не скажешь…
Лео Хвастовский понуро кивнул. Все остальные, судя по выражению их лиц, тоже не могли с этим не согласиться.
– …но наверняка можете взять и превратиться в кого-нибудь вполне милого. Вам самому не интересно узнать, в кого?
– Когда-то я мечтал о сцене. Но что уж теперь об этом говорить… – Он обреченно махнул рукой.
– Вы только подумайте, – восхищенно проговорил Петрик, – сколько народу вы обвели вокруг пальца! Все вам верили – и горожане, и журналисты, и читатели газет. Так не каждый сможет. Тут нужен талант…
Он осекся и виновато добавил:
– …ну, то есть врать – ясное дело – нехорошо. Но вы же не просто какой-нибудь мелкий врунишка – вы разыграли настоящее представление. А представлениям самое место в театре, – на конопатом лице Петрика появилась озорная улыбка. – Особенно вам пойдет роль какого-нибудь злодея. Публика будет просто в восторге. Все-все, молчу! – Он умолк, поймав Лёлин укоризненный взгляд.
– А все-таки пойдемте с нами. У нас тепло. И можно испечь кексы… – сладко пропела девочка и улыбнулась Лео Хвастовскому.
Он с надеждой посмотрел на Лёлю, тяжело оперся на скалу, поднялся на ноги и, прихрамывая, пошел к лодке. Мама с чудовищем на руках, Петрик и Лёля последовали за ним.
– Все скорее на борт! – добродушно прогромыхал Клецка. – Не копаемся, поднимаемся скорей. Сейчас с моей «Каравеллой» домчим вас с ветерком. Ну что вы как сонные мухи?
По откидному деревянному трапу все по очереди поднялись на борт Клецкиного баркаса. Лёля и Петрик повернулись и помахали новой подруге:
– Удачи, Люка! Не забывай нас!
– Обязательно приплывай в гости! Не терпится узнать про затонувший остров. Ты ведь туда собираешься?
– И как вы угадали? – подмигнула нага.
– Передавай привет своим хвостатым друзьям!
– Обяз-з-зательно!
Когда зашумел мотор, и лодка, начала удаляться от скалистого берега, друзья вдруг увидели, что на тонких губах наги появилась неуверенная улыбка. Она улыбалась так, будто не делала этого много лет, и в один миг эта маленькая вредина словно преобразилась. В лучах восходящего солнца ее глаза наполнились золотым сиянием, волосы заструились как шелк, а чешуя начала переливаться, словно была сделана из драгоценных камней. Люка поплыла за лодкой и, что есть силы, махала Лёле и Петрику. Вскоре «Каравелла» набрала ход, и нага, взмахнув на прощание длинным блестящим хвостом, скрылась из виду.
